Я должен был выяснить идентификацию отдельных созвездий именно в тот период, а не в последующие эпохи. Для этого я обратился к работе астрофизика и астронома доктора П. К. Кунте из индийской лаборатории космической физики. Он является специалистом в области ведической астрономии и не согласен с мнением, что греческие и вавилонские созвездия исказили представление индусов о звездном небе. Ознакомившись с его описанием звездных групп, я с удивлением обнаружил, что он отождествляет Хамсу, а значит и Калахамсу, с созвездием Лебедя, утверждая, что «это очень древнее знание»
. Тем не менее доктор Кунте был вынужден признать, что за исключением современного созвездия Лебедя гусь или лебедь больше нигде не встречается в качестве основы для группы звезд
.
Если он прав — а для выяснения этого требуются дополнительные исследования в области ведической астрономии, — мы можем сделать вывод, что в Индии созвездие Лебедя рассматривалось как небесное проявление Гуся-Лебедя Вечности, а также как источник мироздания, что подчеркивается северным расположением обители Брахмы, за горой Меру. Если этой обителью служит гора Калиас, а именно так считали в более поздние эпохи, то существование Семи Риши в облике лебедей, имеющих прямое отношение к близлежащему озеру Манасаровар, связывает этот священный водоем, родину божественных лебедей, со звездными мифами о Большой Медведице.
Сам факт, что Хамса через символ лебедя-гуся может быть связан с созвездием Лебедя, давнего соседа Большой Медведицы по северному небу, напоминает о том, что эти два созвездия в разных уголках нашей планеты использовались для определения небесного меридиана, который считался дорогой или лестницей в небо. Более того, не может ли Сарасвати быть просто олицетворением — подобно Нут и Хатхор в Египте и Брайд-Бриджет в Британии — Млечного Пути и особенно созвездия Лебедя? В пользу этого предположения свидетельствует и то, что тотемом, или ездовым животным, Сарасвати считается лебедь — точно так же, как у Брахмы и богинь любви Ближнего Востока.
Культура Сарасвати-Синдху
Значение Сарасвати еще более усиливается в свете того, что ее считают создательницей древней индийской цивилизации, по всей вероятности, стоявшей у истоков создания «Вед». В настоящее время в районе предполагаемого бассейна реки Сарасвати обнаружено более 1200 археологических памятников, датируемых периодом 3100–1900 гг. до н. э.
, что совпадает по времени с расцветом цивилизации долины Инда. Данные находки заставили ученых предположить, что благодаря ведическим знаниям в области геометрии, алгебры, астрономии, географии, судостроения и навигации эта культура добилась значительных успехов и даже поддерживала торговые связи с Египтом и Месопотамией
. Однако такие знания должны иметь более глубокие корни. Поэтому я подозреваю, что считающаяся высокоразвитой культура реки Сарасвати
была продолжением древнего шаманистического общества, которому мы обязаны не только «Ригведой», но и образом Хамсы, воплощения одновременно Брахмы и его жены/дочери, богини Сарасвати. Мне кажется также, что представления о космосе, близкие современным научным теориям, были получены в результате путешествий в иной мир с целью достижения абсолютного просветления в царстве Брахмы. Эти представления не ограничиваются современным антропологическим мышлением, и в ведических текстах мы находим примеры состояний транса, похожих на смерть, а также уходящие в небо оси
.
Существует также связь между ведическими образами и религиозным искусством культуры Сарасвати-Синдху. Так, например, печать с изображением двух смотрящих друг на друга птиц на ветвях дерева ашватха (священной фиги)
вызывает ассоциации с ведической легендой, в которой мудрец рассказывает притчу о двух птицах, «соединенных дружбой» на дереве, одна из которых пробует фрукты, тогда как другая только смотрит
. Скорее всего, одна птица олицетворяет душу человека, тогда как вторая является отражением вселенского духа, что напоминает нам о Хамсе в его роли божественной птицы на вершине небесной оси.
Любопытно также, что в Индии, как и в Египте, фиговое дерево сикомор считалось символом Мирового Дерева, а следовательно, и Млечного Пути. Оно также считается символом Индры, а в тени его ветвей усаживался Будда, стремясь достичь просветления (бодхи). Кроме того, его древесина была использована для разжигания огня, посредством которого боги даровали знания расе людей.
Другим символом Вселенной, помимо Мирового Дерева, в ведической традиции считался огненный алтарь, посвященный богу огня Агни. При раскопках в долине Инда ученые нашли множество таких алтарей, но еще интереснее оказались находки в районе рек Сарасвати и Дришадвати. Так, например, был обнаружен ряд из семи прямоугольных алтарей, ориентированных вдоль оси север — юг, рядом с каждым из которых находился колодец
. С точки зрения космологии эта находка демонстрирует явный интерес к северу как направлению на космическую ось, воплощением которой служили Мировое Дерево или огненный алтарь, а также на небесную обитель Брахмы. Если туда можно было попасть через гору Кайлас, то неудивительно, что именно рядом с ней находился исток реки Сарасвати, которая стала источником жизненной силы для одной из самых высокоразвитых цивилизаций древности.
Множество культур — как в прошлом, так и в настоящем — создали мифы о сотворении мира и связанные со звездами легенды, которые способны дать дополнительные ключи к разгадке тайны созвездия Лебедя, однако нам пора вернуться к самым истокам. Мне хотелось бы проанализировать самые древние из известных нам свидетельств шаманизма, нашедших отражение в пещерном искусстве Западной Европы эпохи позднего палеолита. Я надеялся выяснить, почему в 9500 г. до н. э. в Верхней Месопотамии появились мегалитические сооружения, отражавшие интерес к созвездию Лебедя, причем возник этот интерес на несколько тысяч лет раньше. Но для этого мне сначала нужно было отправиться в Китай и попытаться понять, почему некоторые ученые полагают, что возраст китайского звездного календаря составляет по меньшей мере 17 000 лет.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ПЕРВЫЕ АСТРОНОМЫ
После продолжительного изучения китайской астрономии, результатом которого стала книга «Китайские карты звездного неба» (1875), изданная на французском языке, известный голландский востоковед, филолог и этнолог Густав Шлегель (1840–1903) пришел к поразительному выводу. По его мнению, очень древний звездно-солнечный календарь Китая отражал ночное небо северного полушария в том виде, какой оно имело приблизительно за 15 тысяч лет до новой эры, когда место Полярной звезды занимал Денеб, самая яркая звезда в созвездии Лебедя
.
Открытия Шлегеля впоследствии удостоились нелестных комментариев в различных книгах, в том числе в объемном труде Н. Камила Фламмариона «Популярная астрономия» (1897). Он объявлял предположения известного автора неубедительными и утверждал, что нет никаких оснований предполагать, что китайская астрономия «гораздо старше периода правления императора Хуанди», то есть легендарного «Желтого Императора» (ок. 2700 г. до н. э.), и уж точно не старше эпохи первого правителя Китая Фу Си, который, согласно китайским анналам, правил с 2852 по 2738 г. до н. э.
Совершенно очевидно, что никто не собирался признавать открытия Шлегеля, даже несмотря на то что книга «Китайские карты звездного неба», которую так и не перевели на английский язык, считалась классической и цитировалась во многих научных трудах, посвященных китайской астрономии.
