– Я могу войти?
Секунду Кайли колебалась.
– Конечно, – сказала она наконец, отступая назад, чтобы пропустить его.
Она не собиралась предлагать ему чай, делая вид, что принимает его визит за простой жест вежливости. Не собиралась разыгрывать этот фарс, который только отнимает время, не означая ровным счетом ничего. Она выслушает его, а потом он уйдет. И все же Кайли чувствовала беспокойство: уж слишком серьезным было его лицо. Может, Аристон решил, что слишком мягок с ней? И теперь, когда он увидел, что она не проявляет никакого желания вернуться, решил применить более жесткие меры? Например, дать инструкцию своим юристам урезать еженедельные щедрые выплаты, которые она получала. Уж не собирался ли он морить ее голодом, чтобы заставить вернуться?
А потом Кайли подумала о самом худшем.
Он не хочет, чтобы она вернулась.
Боль и паника нахлынули на нее, словно поток раскаленной лавы. А если Аристон решил, что жизнь гораздо приятнее без жены, которая постоянно недовольна, что он долго остается в офисе? Что он сыт по горло этой семейной жизнью и хочет вернуться в мир большого флирта?
Что она была права и их брак не имеет шансов?
– Так чего ты хочешь, Аристон? – повторила она свой вопрос. – Зачем ты пришел?
Аристон смотрел на нее, чувствуя, что все его красноречие покинуло его. По дороге сюда он продумал, что собирается сказать, но сейчас эти слова вылетели у него из головы. Но ведь он знал, чего он хочет, не так ли? В чем, в чем, а в переговорах он был силен. Сейчас самое время воспользоваться этим навыком.
– Я собираюсь сократить свои рабочие часы, – произнес он.
Кайли удивленно подняла брови.
– Я понял, что ты права, – продолжал он, проводя пальцами по щетине на подбородке, как если бы только сейчас сообразил, что забыл утром побриться. – Я слишком много работаю.
Аристон смотрел на нее, словно ожидая похвалы, которой, несомненно, заслуживал столь великодушный жест. Словно полагал, что она бросится в его объятия, чтобы поблагодарить его.
Но Кайли не бросилась. Она продолжала стоять, настороженно глядя на него своими прекрасными зелеными глазами. Пышные светлые волосы матово поблескивали в льющемся из окна мягком осеннем свете.
– И что ты этим хочешь сказать? – поинтересовалась она.
– Что мы сможем больше времени проводить вместе. По-моему, это ясно.
Она странно улыбнулась:
– И откуда такое неожиданное решение?
Аристон нахмурился. Не такой он ожидал реакции.
– Компания «Кавакос» сейчас находится в топе, и, учитывая множество факторов, я разрешил себе предположить, что в обозримом будущем такое положение, вероятно, сохранится.
Кайли наморщила нос:
– А разве когда-то было иначе?
Откинув со лба волосы, Аристон покачал головой:
– Мне казалось, я уже рассказывал об этом. Когда умер мой отец, выяснилось, что он спустил почти половину состояния. Какое-то время было под вопросом, сумеем ли мы справиться с ситуацией. Тогда мне пришлось заглянуть в огромную черную дыру, где могло оказаться мое будущее и будущее других людей. Не только Павлоса, но и всех, кто на нас работал. Людей Лейжи, чье благополучие зависело от нашего успеха. И многих других в городах по всему миру, кто был связан с нашей компанией. – Он сделал глубокий вдох. – Вот почему я продлил свой рабочий день до самой ночи. И это того стоило. Мне удалось изменить ситуацию и вернуть компанию на волну процветания.
– Но это было тогда, – сказала Кайли. – Сейчас компания «Кавакос» бесспорный лидер в своей отрасли.
Аристон кивнул.
– Да. Но тяжелый труд становится привычкой, и я позволил этой привычке взять над собою верх. Однако так не должно продолжаться. Я хочу проводить меньше времени в офисе и больше дома. С тобой. – Он посмотрел на нее. – Это все.
Молчание затянулось. Когда Кайли заговорила, ее голос дрожал.
– Нет, это не все, Аристон. Причина, почему ты так много работаешь, заключается не в том, что у тебя выработалась привычка. И не в том, что ты живешь в постоянном страхе, что все твои накопления могут исчезнуть. А в том, что там, у себя на работе, ты самый главный. То, что ты говоришь, всегда бывает исполнено. Тебе ведь это нравится, правда? А еще работа – это твой запасной выход. Ты всегда можешь им воспользоваться, когда твоя жена захочет подойти слишком близко или начнет говорить о вещах, о которых ты не хочешь слышать.
– Я ведь сказал, – перебил ее Аристон, – что сокращу свои рабочие часы… если это может заставить тебя вернуться.
– Но неужели ты не понимаешь, что этого недостаточно?
– Недостаточно? Чего же ты еще от меня хочешь, Кайли?
Вот он – вопрос, который она хотела, чтобы Аристон задал ей, начиная с того самого дня, когда он унес в свою спальню. Но если она ответит на него честно, это сделает ее потенциально уязвимой.
Хватит ли у нее смелости? Хватит ли у нее смелости не ответить?
Однажды Кайли поклялась не подвергать себя риску снова быть отвергнутой. Но эту клятву она дала, когда была оскорблена и унижена. К тому же теперь она стала взрослой. Взрослой женщиной, у которой самой скоро будет ребенок.
– Мне нужно твое доверие, – произнесла она. – Хочу, чтобы ты верил мне, когда я что-то тебе говорю, а не выдумывал всякую ерунду. Чтобы ты перестал меня контролировать и дал свободу быть самой собой. Я не хочу все время чувствовать, что я плыву против течения, когда пытаюсь приблизиться к тебе. Я хочу, чтобы наш брак был тандемом – но только в том случае, если мы оба готовы работать над этим. Я хочу, чтобы мы были на равных, Аристон. На равных по-настоящему.
Он долго смотрел на нее, потом покачал головой:
– Похоже, ты все это обдумала.
– Да, я потратила на это немало времени. Только не знала, будет ли у меня шанс высказаться.
Снова наступило молчание. Кайли смотрела на его лицо, и у нее разрывалось сердце. Она видела там отражение собственных страхов. Ей хотелось подойти к Аристону и обнять его, предложить свою силу и почувствовать его. Но она не подошла. И ничего не сказала. Ничего, что могло бы снять заклинание и помочь явить то, что было спрятано в его сердце. А не опять задвинуть подальше, как он это делал всегда. Но разве это был не единственно возможный путь, каким они могли двигаться вперед? Быть честными и позволить себе говорить правду.
– Доверять кому-то – значит подвергать себя опасности, – наконец произнес Аристон. – Я потратил годы, чтобы научиться контролировать свои эмоции, что позволило мне заботиться о Павлосе, когда от нас ушла мать, а потом собрать по кусочкам компанию. Контроль позволял мне держать баланс Я был так занят, выстраивая будущее моего брата, что у меня больше ни на что не оставалось времени. Да я и не хотел ничего другого. А потом я встретил тебя, и все изменилось. Ты притягивала меня, но я сопротивлялся. Я чувствовал, что ты можешь причинить мне боль.
