Так часто бывает: реальная история кажется настолько феноменальной, что ведет сценарий за собой, но драматургия жизни редко срабатывает на экране. В сценаристах «Времени первых» — сразу пятеро авторов (обычно это плохой знак): маститые Юрий Коротков и Олег Погодин, менее известные Дмитрий Пинчуков, Ирина Пивоварова и Сергей Калужанов. Стоит вслушаться в диалоги и вдуматься в фабулу, как возникнет впечатление, что за коллективным псевдонимом скрыт Владимир Георгиевич Сорокин. С такими серьезными отрешенными лицами конструкторы, космонавты, инженеры, дикторы и партийные функционеры обсуждают сложнейшую операцию по запуску «Восхода-2», что добротный производственный роман на глазах превращается в пьесу театра абсурда. Это настолько всерьез, что поневоле смешно. А главное, уже минуте на пятнадцатой перестаешь понимать, зачем им это делать, а нам — смотреть.
Все персонажи фильма как один, сыгранные по преимуществу лучшими отечественными артистами — один дуэт Евгения Миронова (Леонов) и Константина Хабенского (Беляев) дорогого стоит! — похожи не столько на людей, сколько на винтики колоссальной загадочной машины, вроде описанной Сорокиным в «Сердцах четырех». И та живинка, задоринка и искринка, с которой каждый из них произносит заученные реплики о готовности пожертвовать собой на благо родины, лишь ухудшают ситуацию, заставляя видеть за наивным текстом, очевидно, несуществующий подтекст. Например, сыгравший Сергея Королева Владимир Ильин так затравленно, так бесконечно грустно смотрит на окружающих, как будто ему известна бессмысленность происходящего, и единственная его надежда — на то, что по меньшей мере все останутся в живых.
Космическая тема в мировом кино действительно вернулась в моду. Но посмотрите сами на важнейшие научно-фантастические фильмы последних лет: что в «Гравитации», что в «Марсианине» весь пафос связан с возвращением из космоса домой, на нашу собственную планету. А уж если кто-то с нее стремится улететь, как в «Аватаре» или «Интерстелларе», так исключительно в целях самосохранения, потому что деваться, кроме космоса, больше некуда. Романтика освоения межзвездного пространства, самоочевидная для 60-х и тщательно воспроизводимая во «Времени первых», фактически потеряла смысл. Поэтому лучшая часть фильма — его вторая половина, когда бодро-мажорная интонация сменяется более тревожной, а умирающие от холода и ужаса Беляев с Леоновым почти теряют надежду попасть обратно домой, в уютную советскую утопию.
Надо думать, инициатор проекта Тимур Бекмамбетов солидарен с ними и совершенно искренен в этом желании. Для него «Время первых» — путешествие не столько в космос, сколько в заветную страну счастья, СССР, осуществленное с профессиональным, редким в наших широтах, голливудским размахом. Это вымышленные 60-е, немеркнущая оттепель — мельком вспоминающий репрессированного отца Леонов и испуганный навеки Королев будто вовсе не знают о сталинском терроре, на смену которому оттепель и пришла. Они любят только родину, служат исключительно ей, живут ее интересами, а других мыслей и чувств не знают.
Неудивительно, что хорошие актрисы Александра Урсуляк и Елена Панова, исполнившие роли жен космонавтов, на экране возникают как красивые детали интерьера — играть им нечего, кроме неизбывной молчаливой тревоги и гордости за супругов. Очевидно, что роль сыгравшего Брежнева колоритного Валерия Гришко концептуально важнее и значительнее. Он тут добр, величествен и всемогущ — недаром его голос из эфира приветствует Леонова в космосе. Никакой карикатурности, боже упаси. Даже заветную формулу «время первых» доверили именно ему.
Стоит Леонову вырваться из материнской утробы в космос, как он, болтаясь в бесконечной черноте на нелепой белой пуповине (ключевая сцена здесь очень эффектная), почувствует головокружение, а потом потеряет сознание. С этого момента все пойдет наперекосяк. Скорее назад, в мягкие объятья родины-матери! Свобода опасна. Ну не может человек в невесомости, ему необходима гравитация… В итоге «Время первых» оказывается картиной не о героях, а о системе, внутри которой любой простой солдат — априори герой, а на большее ему самому лучше не замахиваться. Каждый здесь первый, но — среди равных.
Глубоко символична история с режиссерами фильма. Поначалу на эту роль прочили Сергея Бодрова, потом Юрия Быкова. Но сильные независимые индивидуальности не уживались с этим замыслом, и за него взялся Дмитрий Киселев, соавтор «Черной молнии», «Джентльмены, удачи!» и «Елок». Во «Времени первых» есть масштаб и профессионализм, а неповторимой авторской интонации нет и в помине.
«Время первых» веско постулирует: поодиночке мы ничто, вместе — непобедимая сила. Потому-то ничего нет сильнее и дороже притяжения родной страны. А для ее обитателей — притяжения великой эпохи. Тогда космос был наш, и мы постепенно обживали его, делая своим, советским. Насколько она сильна и могуча, гравитация ностальгии? Вот на этот вопрос ответить проще простого, и это сделают зрители, в силах которых — превратить «Время первых» в главный отечественный блокбастер весны.
Москва в иллюминаторе
«Притяжение» Федора Бондарчука
Юля учится в обычной московской школе, скучает на уроках, по утрам выгуливает любимого пса и презирает отца — чопорного солдафона, окончательно ушедшего в себя после смерти матери. К счастью, у Юли есть подружки и бойфренд Артем, первый парень на районе. Но однажды на этот район сваливается с небес летающая тарелка (больше похожая на шар). Знакомая жизнь кончается, меняется всё: отец, школа, бойфренд, даже пес.
«Притяжение», новый блокбастер Федора Бондарчука, врывается в российский прокат так же бесцеремонно и несвоевременно, как НЛО — в атмосферу над Северным Чертаново: не на новогодние выходные, как велит традиция русского коммерческого кино, и даже не на майские, а вдруг, здесь и сейчас. И действие происходит не во времена древнерусских богатырей или несчетных панфиловцев, а прямо сегодня. И в главных ролях, представьте, не Козловский или Федоров, не Машков и не Хабенский, обошлось даже без Боярской и Ходченковой. Молодые, неизвестные, незасвеченные лица и тела — бодрая поросль, которая способна хоть с пришельцем подружиться, хоть залепить ему битой по башке. Это уж как придется.
Сколько гневной пены вызовет новый опус автора самого успешного российского фильма («Сталинград»), можно себе представить по реакции на трейлер. Как показывает «Притяжение», у нас не любят не только успешных, но вообще всех, кого можно назвать словом «другие». Бондарчук стал другим. И его фильм — не такой, как все. Вместо опостылевших профессионалов теперь с ним работает наглая молодежь: для многих «Притяжение» — дебют, для оператора Михаила Хасая — вторая работа после микробюджетного «Холодного фронта». Вместо напыщенной патриотической повестки — чистый жанр, как любят тинейджеры (основная публика мультиплексов). Причем совершенно определенный формат: «Притяжение» — первый российский фильм в сегменте young adult. Там же, где «Сумерки», «Голодные игры» и «Бегущий в лабиринте». Прежде чем выдвигать высоколобые претензии, задумайтесь, какие у вас отношения с теми картинами. Если не очень, то утешьтесь: наверное, вы уже не подросток, мечтающий о любви и приключениях. А это кино для них. И про них.
