– Скажи свой маме, что мне неинтересно, что она там думает. – Он одаривает Джэкс скептическим взглядом. – Ты не выглядишь больной.
Она улыбается.
– Помнишь то исследование лекарства, которое проводили на нас? Оно очень хорошо сработало на мне. Мама говорит, что это чудо.
Сасукэ смотрит на нее какое-то время, а затем снова отворачивается.
– Повезло тебе.
– Эй, оно и твою болезнь замедлило. Возможно, ты превращаешься в кучу суперклеток. Так сказала мама. Она объяснила, что исследование помогло десяти процентам из нас. – Она колеблется и смотрит на выбритую полоску вдоль его головы. – Зачем они вводят тебе это?
Сасукэ кладет голову на руки и закрывает глаза.
– Почему бы тебе не спросить свою маму? – бормочет он.
Джэкс ничего не говорит. Ее щеки краснеют, словно извиняясь. Сасукэ поднимает взгляд и видит выражение ее лица. Он вздыхает. Через мгновение, кажется, ему становится жалко ее.
– Датчики, – объясняет он. – Должны находиться в моей крови. Поэтому и нужна была инъекция. Они сказали, что это приготовление к процедурам.
– О, – Джэкс изучает его лицо. – Ты плохо выглядишь.
Он снова закрывает глаза.
– Уйди. У меня болит живот и мне плохо.
Джэкс смотрит на него какое-то время, а затем выпрямляется:
– Хотела только спросить, не желаешь ли посмотреть на тот укромный уголок, что я нашла под потолком института. Мама не знает о нем. – Она встает, чтобы уйти. – Там металлическая решетка, ведущая на свежий воздух. Может тебе станет лучше.
Сасукэ поднимает голову и смотрит на ее удаляющуюся фигуру.
– Подожди, – говорит он. Когда она разворачивается, он смущенно откашливается. – Где оно?
Джэкс улыбается и наклоняет голову.
– Я покажу тебе.
– Я не должен покидать комнату.
Джэкс подмигивает ему.
– Никто же тебя не привязал? А теперь пойдем. – Она выходит за дверь, секундой позже он отодвигает свой стул и идет за ней.
Я просматриваю несколько таких сцен, как они вдвоем проводят время в пустой комнате для исследования, или в коридорах, или в библиотеке института. Несколько сцен взяты из Воспоминания Джэкс: вот она стоит на коленях в ванной, нежно похлопывая Сасукэ по спине, пока того тошнит в унитаз. А вот Сасукэ корчит смешные рожицы, пока она не начинает хихикать.
В другом Воспоминании они вместе сидят в тесном помещении, над которым за металлической решеткой виднеется квадрат ночного неба. Джэкс погружена в свои мысли и рассеянно показывает созвездия. Она замолкает, когда видит, что Сасукэ смотрит на нее, а не на небо. Он быстро отворачивается, но она успевает заметить, что его щеки покраснели. Она ухмыляется.
– Ты знаешь, что такое поцелуй? – серьезно спрашивает она его.
Он качает головой.
– Ты имеешь в виду поцелуй мамы?
– Нет, глупый, не тот, – Джэкс смеется. – Поцелуй, который ты даришь такому, как ты, – бормочет она. – Вот так. – Она наклоняется и быстро прижимает губы к его щеке, а потом отстраняется.
Сасукэ смотрит на нее с широко открытыми глазами, его лицо покраснело.
– О, – произносит он хрипло.
– Я видела это по телевизору, – отвечает Джэкс. Она нервно смеется, и Сасукэ начинает смеяться в ответ. Теперь он целует ее в щеку. Из-за этого она хихикает еще больше. Вскоре оба хохочут.
Я отворачиваюсь и вижу Джэкс рядом со мной. Она кивает в сторону юной себя.
– Это мои Воспоминания, – объясняет она, пока мы продолжаем смотреть. – Тейлор их записала и заархивировала, когда появился «НейроЛинк».
В третьем Воспоминании оба выглядят немного старше. Они сидят перед телевизором – старой моделью, которой скорее всего уже лет семь-восемь. На экране тринадцатилетний Хидео выходит на сцену перед прессой, его приветствует облако вспышек. В этом возрасте он выглядит неуверенным в себе и застенчивым, одежда мешком сидит на его долговязой фигуре. Его манера поведения мало чем напоминает то, каким мужчиной он стал. Он приветствует репортеров нервным взмахом руки.
Сасукэ хватает Джэкс за руку. На мгновение на его лице появляется искренняя улыбка:
– Это мой брат, Джэкс! – восклицает он, показывая на экран. – Вон там! Его показывают по телевизору! Ты видишь его? Посмотри на него! Он так вырос! – Его глаза блестят от слез. Взгляд Сасукэ прикован к телевизору, словно он боится, что показ прекратится. – Разве я не похож на него? Как думаешь, он ищет меня? Он вспоминает обо мне?
Значит он все еще любил своего брата. Я отрываю свой взгляд от картинки. На это слишком тяжело смотреть. Возле меня Джэкс сидит с мрачным спокойствием.
– Это была часть исследования Тейлор, разрешить ему смотреть телевизор, – говорит она.
– Зачем? – спрашиваю я.
Джэкс просто кивает, когда эта сцена заканчивается и начинается новая.
Сасукэ снова сидит, сжавшись, в той же темной комнате. В этот раз он выглядит пугающе худым, его руки стали костлявыми, а глаза – непомерно большими на маленьком лице. Сколько лет прошло? Должно быть, болезнь пожирает его.
В этот раз, когда дверь открывается, он садится прямо и косо смотрит на Тейлор.
– Как ты чувствуешь себя сегодня, Сасукэ?
Он молчит и рассматривает ее с подозрением, не присущим детям его возраста. Его руки сжимают синий шарф.
– Я заключу с вами договор.
Такие суровые слова из уст маленького мальчика заставляют Тейлор рассмеяться.
– Позвольте мне пропустить это сегодня, и я съем свой ужин.
Теперь женщина по-настоящему смеется. Когда она наконец успокаивается, то качает головой.
– Боюсь, что нет. Ты не можешь пропустить ни дня. Ты об этом знаешь.
Сасукэ бросает на нее задумчивый взгляд.
– Позвольте мне пропустить, и я отдам вам свой шарф.
В этот раз Тейлор смотрит на него с любопытством.
– Ты любишь этот шарф. Мы не можем забрать его у тебя даже во сне. Ты не отдашь его просто за день прогула.
– Я серьезно, – говорит Сасукэ.
Я наклоняюсь вперед, не в силах оторваться от разговора.
Тейлор подходит к Сасукэ, смотрит на него мгновение, а потом протягивает руку.
– Шарф, – говорит она.
– Мой свободный день, – отвечает Сасукэ, все еще крепко сжимая руками ткань.
– Даю тебе свое слово. Сегодня ты не отправишься в лабораторию. Мы не будем донимать тебя. Отдохни. Завтра мы продолжим.
Сасукэ смотрит на нее и выпускает из пальцев шарф. Когда Тейлор его забирает, я вижу, как руки Сасукэ трясутся, словно ему понадобилась вся сила, чтобы не броситься за шарфом прямо в тот момент. Но он отдает его, не издав ни звука.
