– Я отпустила ее от себя. Не удержала. Дала им ее забрать. Плохо смотрела, думала – это я им нужна, думала, все дело во мне. Я и ее, и папу, и маму отпустила от себя. Никого не удержала.
Фантастес отозвался мгновенно:
– Нет, Кэтрин. Ты не виновата.
– Виновата я или нет, я одна могу их возвратить. Я одна могу все поправить. Но мне кажется, я никогда домой не вернусь. Не вернусь в тот дом, в какой хочу.
– Твой папа однажды сказал мне почти то же самое, в этом самом месте.
Кэй, резко мотнув подбородком, вскинула глаза на старого духа, уставилась на него.
– Вы с ним… как?
– Ты думала, я не знаю твоего папу? – Кэй пялилась на него, онемев, не в силах вообразить. – Ты думала, мы не ходили с ним под луной по пескам Александрии? Думала, мы не плавали с ним под парусом против ветра у берегов Анатолии? Не собирали тутовые ягоды в рощах Греции? Нет, доченька, мы с твоим папой старые друзья, коллеги и побратимы, мы вместе ведем борьбу, которая намного больше всего, что ты видела или могла представить. Борьбу, в которой Гадд всегда был и остается нашим злейшим и опаснейшим недругом. Что, по-твоему, побудило Гадда разъять твоего отца, как не то, что Нед Д’Ос работал на меня?
– Работал на вас? – переспросила Кэй, еле выговаривая слова полуоткрытым ртом. Губы, как и глаза, были словно чужие.
– Среди духов правой стороны твой отец известен как Зодчий. Из года в год он ведет раскопки в Вифинии, вокруг древнего и заброшенного гнезда Достославного общества духов и фантомов…
Кэй рьяно кивнула. Проект «Фрагменты».
– Он археолог, – сказала она.
– …но не в качестве археолога, – продолжил Фантастес. – Нет, не потому твой папа исследует это место, что хочет понять прошлое; его цель – возродить этот участок, построить его будущее.
– Но Вилли сказал…
– Вилли пока не знает. Было бы слишком опасно ему сообщить, потому что Гадд держит его под неусыпным надзором, он ни за кем так пристально не наблюдает.
– Под надзором? – переспросила Кэй. – Почему?
Снова взяв шест, который стоял прислоненный к древнему стволу, Фантастес пошевелил им воду у берега островка.
– Вилли порой недостаточно ухватист. Он может показаться чуточку мягкотелым, отчасти сломленным. Но не надо его недооценивать. В горе́ никто из духов с ним не сравнится.
Тогда почему он не может мне помочь?
– Мы должны помочь ему.
Все тело Кэй одеревенело. Даже в полумраке Фантастес это заметил.
– Мы найдем твою сестру, Кэтрин. И папу найдем. Мы спасем его. Мы сделаем это вместе. Но вернуть Достославное общество в Вифинию, спасти Вилли от Гадда – это ровно то, чего хочет и Нед Д’Ос. Ты должна мне сейчас помочь уберечь Вилли. И еще кое-что ты должна мне помочь уберечь. Слишком опасно мне держать это и дальше при себе.
Фантастес наклонился к лодке и взял книгу, которую держал раньше, с которой Кэй впервые увидела его появляющимся из тьмы подземелья. Только это не книга была: расстегнув крохотную защелку, Фантастес поднял крышку, под которой лежал блестящий белый предмет величиной с кулак. Книга оказалась футляром для чего-то очень красивого. Сделав пару шагов, Фантастес встал около Кэй.
– Вот, возьми, – сказал он. – Я покинул гору, чтобы эта вещь не досталась Гадду. Она принадлежит Вилли, но он не будет возражать.
Он улыбнулся и приблизил к ней футляр.
Кэй взяла матово блестящий, гладкий предмет – взяла робко, боясь, что он окажется хрупким как стекло и разобьется в ее руках; или что он окажется скользким, выпадет и расколется о каменистый берег. Но предмет был довольно тяжелый, и держать его было удобно. Она повертела его в руках. Он был продолговатый, витой, как раковина, гладкий, словно из кости, и прохладный на ощупь. То, что было тут и там в него вделано, могло при полном свете оказаться самоцветами или алмазами. Поворачивая его, она заметила в нем крохотные отверстия.
– Поднеси ко рту, – сказал Фантастес. – И подуй.
Она подула. Нужное положение губ нашла не сразу, но вскоре почувствовала, как воздух отыскал дорогу в одну из многих узеньких дырочек. Глубокое, звучное гудение полилось, вибрируя, из каменного изделия и огласило подземный храм. Кости ее плеч задрожали, откликаясь на этот зов, воспринимая его густой сахаристый тембр; когда воздух в легких начал иссякать, дрожь стала распространяться вниз, по ребрам, весь торс у Кэй завибрировал, и ей хотелось длить ноту до последнего. Когда наконец стало тихо, она оторвала от губ глянцевитый камень, оглядела его снова и попробовала другое отверстие. На этот раз тон был выше, звук то нарастал, то утихал, словно волна набегала на берег. Еще одна дырочка – как бы звон мечей, удары металла о металл. Еще одна – стенания убитого горем отца над могилой единственного ребенка. Изумленная, Кэй протянула камень Фантастесу.
– Вы хотите отдать мне это? – спросила она. Это был самый красивый предмет, какой ей доводилось держать в руках.
– Голос челнока, – тихо сказал Фантастес. – Звук, который он издал у тебя первым, был звуком любви. Да, – продолжил он. – Я утверждаюсь в мысли, что ты должна хранить его для Вилли – носить его, беречь ради него. – Он медленно покачал склоненной головой, и Кэй увидела, как с кончика его носа скатилась слеза. Чуть погодя он поднял на нее блестящие глаза и подставил футляр, чтобы она положила в него челнок. – Поплыли, – произнес он более бодрым тоном, положил футляр в лодку и опять взялся за шест. Кэй последовала за ним в плоскодонку, полная вопросов, и, едва села, начала их задавать, глядя снизу вверх на старого духа, который повел судно вокруг островка и к недальнему берегу за ним.
– Челнок, значит, принадлежит Вилли?
– Полагаю, ни он, ни этот никчемный Филип не сказали тебе, кто такой Вилли, – промолвил Фантастес, растягивая в улыбке резкие линии лица, впитывавшие чернильный свет.
– Не сказали, – ответила Кэй.
– Пусть тогда сделает это сам, своими собственными словами. Следующий вопрос.
– Как вы узнали, что Гадд забрал мою сестру и папу?
– Не все рыскуны верны Гадду: даже из тех, кому он доверяет больше других, иные скрытно отчитываются передо мной. Порой вопреки себе. Я довольно давно и регулярно получаю о нем сведения – и о тебе тоже.
Фантастес опять улыбнулся ей – на сей раз так широко и шаловливо, что искривились даже уши.
– Посмотри на крышку этого футляра, – он показал себе под ноги, где лежала деревянная коробка с челноком, – и, может быть, тогда ты кое о чем догадаешься.
Кэй посмотрела. На темном дереве крышки было вырезано изображение, которое она должна была ощупать пальцем, прежде чем смогла воспринять полностью: худая змея, обвившая меч. Ей была знакома эта эмблема. Она мгновенно подняла глаза:
– Рекс, старый привратник у папы на работе!
