Струя воды в душе лила несильно, Илья успевал добежать до Сережки и отдать пустое ведро, а иногда прихватывал и воду из ванны. Огонь сдавался неохотно, но все же сдавался! Удалось погасить половину задней стены, когда Сережка сообщил, что в бочке вода кончилась.
- Из ванны носи, - крикнул Илья, кашляя все сильней и вытирая слезы - дым ел глаза.
В эту секунду зачавкал насос, и Мишка крикнул:
- Все, кончилась вода! Кто-нибудь, выключите насос побыстрей, сгорит же!
- Сам выключай, - крикнул Илья - Сережка подтащил следующее ведро.
Отчаянье, которое он с таким трудом удерживал в себе, поднималось в груди. Нет, не потушить! Не потушить!
- Оставь воды в ванне, - крикнул он Сережке.
- Да там всего ничего осталось, - ответил тот, подавая ему новую порцию воды, - ведра два, не больше!
Илья выплеснул ведро на стену и подбежал к крыльцу. Мишке удалось потушить почти всю переднюю стену, боковые же стены горели, и огонь поднимался до самых окон. Если вспыхнет крыша, избушку будет не спасти. Илья сгреб одеяло, в котором вынес на улицу Сережку, и кинул его в ванну. Нижние венцы самые толстые и сырые, а верхние еще не горят, огонь только облизывает их снаружи.
Это бесполезно, он понимал, что это бесполезно! Через полчаса избушки не будет, и с этим ничего нельзя поделать! Но так просто сдаваться Илья не собирался. Сбивать огонь мокрым одеялом оказалось значительно тяжелей, чем он мог себе представить, - жар был гораздо ближе, колючие искры разлетались в разные стороны, а дым с горячим паром хлестал в лицо, отчего пришлось закрыть глаза и работать вслепую.
- Папка, не надо так! - в отчаянье крикнул Сережка.
- Не лезь! - на всякий случай ответил Илья. - Не подходи сюда!
Что-то громыхнуло над головой, перекрывая гул огня и шипение пара. Илья с ужасом подумал, что загорелась крыша, а он не успел этого заметить. Он снова кинул обгорелое одеяло в ванну и продолжил хлестать им упрямый огонь с новой силой. Кашель совсем не давал дышать, слезы градом катились из глаз - Илья совсем перестал видеть. Огонь гудел все громче - или это только казалось?
- Не дам! - крикнул он от злости и отчаянья. - Не дождетесь!
Одеяло тлело по краям, несмотря на то что и минуты не прошло, как оно насквозь пропиталось водой. Бесполезно, все бесполезно! Дом не потушить одним мокрым одеялом!
- Не дождетесь, - прорычал Илья еще раз, скрежеща зубами.
Над головой снова громыхнуло, значительно громче. Неужели рушится крыша? Нет, этого не может быть, рано, так быстро дома не горят! Резкий порыв ураганного ветра унес клуб огня в сторону.
- Гроза, папка, это гроза! - крикнул Сережка.
И как только он успел это крикнуть, стена дождя рухнула на землю - дождь такой силы Илья видел лишь однажды в Сибири. Ветер сносил потоки воды в сторону, и она хлестала горящие бревна, как огромный брандспойт. Густой горячий дым ударил Илье в грудь, обжигая лицо и руки. Он отшатнулся назад, закрывая лицо руками, споткнулся и, не удержавшись на ногах, сел на землю.
- Папка! - Сережка рванулся к нему и плюхнулся рядом на колени. - Ты обжегся?
- Нет, дым, просто дым глаза разъел, - Илья попробовал поднять веки - слезы побежали сильней.
Небо загрохотало оглушительно и раскатисто, дождь лился так, что земля превратилась в огромную глубокую лужу. Илья подставил ему лицо, стараясь промыть глаза. После жара огня холодная вода остудила горящую кожу, только в легких еще першило от дыма и дыхание с трудом пробивалось сквозь расцарапанное кашлем горло.
Ветер сменил направление, и Илья наконец открыл глаза: теперь струи дождя тушили заднюю стену избушки, как будто кто-то на небе направлял их туда, где огня было больше всего. Вода вокруг поднималась все выше и грязным потоком бежала вниз, к реке. Сверкнула молния, и через секунду небо раскололось над самой головой.
Илья поднялся и осмотрелся как следует: огонь проиграл этот бой. Гроза именно бушевала, в полную силу обрушивая на землю свой гнев, - ветер валил с ног, вода поднялась до икр, а стоящему рядом с ним Сережке - до колен.
- Ничего себе! - восхищенно пробормотал Сережка, задирая голову и открыв рот. - Вот это буря!
- Да уж, - неуверенно хмыкнул Илья и тоже поглядел на небо: бесновавшаяся стихия восхищала, и постепенно на смену нервному напряжению приходила радость - щемящая и благодарная. Он раскинул руки, подставляя грудь и ладони под хлещущий дождь и ветер: избушка не сгорит. Как он мог усомниться в том, что Долина защитит ее от огня?
- Эй, может, нам в дом зайти? - крикнул Мишка.
Илья покачал головой, хватая воспаленными губами воду, падающую сверху. Как же хорошо! Разве мог он когда-нибудь представить себе, как хорошо стоять под ливнем и смотреть на сверкающее молниями небо?
- Папка! Как здорово!
Илья повернул голову и увидел, что Сережка, так же как и он, раскинул руки и ловит лицом дождь и ветер.
Гроза прокатилась над Долиной за несколько минут - молнии сверкали все дальше, гром грохотал все тише, ветер постепенно успокаивался, только под ногами так же быстро бежал мутный поток.
Илья подошел к избушке и провел рукой по низу стены - обугленные мокрые бревна оставили на руке черный след. Рассмотреть повреждения в темноте он не мог, но, судя по всему, нижние венцы не прогорели насквозь, а верхние лишь немного обуглились. Илья погладил стену на уровне окна и неожиданно заметил, что ему страшно трогать пальцами обожженное тело избушки, как будто она была живой и его прикосновение причиняло ей боль.
- Ничего, я тебя вылечу, - прошептал он одними губами, - все будет хорошо.
Усталость навалилась на него внезапно, Илья почувствовал озноб и очень захотел оказаться в постели под одеялом. Он обошел избушку со всех сторон, прощупывая нижние венцы, и наконец поднялся на крыльцо.
Мишка давно спрятался внутри и теперь вытирал Сережку огромным махровым полотенцем. Окна были распахнуты, но все равно в воздухе стоял устойчивый запах гари.
- Как думаешь, можно окна закрыть? - спросил он. - По-моему, проветрилось.
- Холодина-то какая, - поежился насквозь мокрый Илья. - Закрываем, конечно.
- Ты вытирайся, я закрою, - заботливо предложил Мишка и протянул ему полотенце, легонько хлопнув Сережку по мягкому месту.
Илья скинул мокрые трусы и майку - ливень не смыл с них сажи - и посмотрел на себя со всех сторон. Нет, ни одного серьезного ожога не было, разве что кожа местами облезет, не страшней, чем на солнце обгореть.
- Сережка, ты не обжегся? - спросил он сына, залезавшего в постель. Мишка натягивал пододеяльник на одеяло - они водились в избушке в избытке, ведь ночевали здесь иногда шесть человек одновременно.
- Нет, - ответил парень, демонстративно стуча зубами и сворачиваясь клубком.
