- Ну что, тебе все понятно? - спросило расплывавшееся лицо.
Илья долго думал, чего от него хотят, а потом искренне ответил заплетающимся языком:
- Не, наверное, еще не совсем…
Кулак влетел ему в нос неожиданно. Из глаз брызнули слезы, кровь тут же полилась в глотку, Илья захрипел и закашлялся, пытаясь нагнуть голову вперед, но держали его крепко.
- А теперь? - услышал он и только через несколько секунд сообразил, что это спрашивают его и надо бы что-нибудь ответить.
- Что «теперь»? - переспросил он, сглотнув кровь.
- Теперь тебе понятно?
Наверное, надо ответить «да», и тогда от него отстанут. Но что же им все-таки нужно?
- Чего вы хотите? - выдавил Илья.
- Нам сказали, ты лезешь не в свои дела и не хочешь принимать выгодные предложения.
Ах вот оно что! Илья хотел рассмеяться, но не смог.
- Не хочу. Принимать предложения.
- Значит, еще не понял.
Его руки отпустили, завалили на землю и продолжили бить ногами. Илья обхватил голову и прижал колени к животу, прикрывая ребра. Ну что же это такое! Да как же им не надоест? Ну что ему стоило сказать «да»? Ведь это ничего не меняет!
Кричать? Умолять? Да не дождетесь… Илья сильней стиснул зубы, без успеха пытаясь сдерживать стоны, которые становились все жалобней и громче, срываясь на крик.
Он не заметил, когда его перестали пинать и снова оторвали руки от лица, на этот раз не пытаясь поднять с дороги.
- Ты меня слышишь? - к его глазам приблизилось лицо. Илья никак не мог разглядеть его целиком: то он видел губы, то нос, то глаза, но в единую картинку это не складывалось.
- Алло! - кто-то взял его за подбородок.
- Я слышу, - прошипел Илья.
- У тебя есть три дня на решение всех проблем, ты понял? Через три дня мы будем мочить тебя монтировками, а не ногами, ты понял?
Губы перед глазами Ильи поехали назад, закружились, как и все вокруг. Он опустил веки, не в силах уследить за мелькающим пространством, но темнота кружилась еще сильней. Вереница золотых и серебряных огней бежала каруселью, набирая обороты, и когда превратилась в светящийся вихрь, тошнота подкатила к горлу.
Сколько времени Илья валялся на дороге, пережидая боль и головокружение, он с точностью сказать не мог. Ну что ж, не так уж и страшно… Могли бы не предупреждать, а сразу начать с монтировок. Четверо юнцов - это лучше, чем пара профессиональных костоломов. Впрочем, похоже, все еще впереди. Что ж, Залесский и так долго терпел, странно, что этого не случилось раньше. Видимо, долго не мог решиться.
- Ой! - услышал он женский голос. - Человек лежит!
- Да он пьяный, - брезгливо ответил второй, - пошли быстрей.
Ну да, кто еще может валяться на дороге в своей блевотине, как не пьяница? Над головой кружились комары и противно зудели в ушах. Илья попробовал шевельнуться - это было больно. Ну не лежать же здесь всю ночь, пугая загулявших девчонок? Он оперся на руку и попробовал сесть. Не получилось. Пришлось повернуться на живот и встать на четвереньки. Руки тряслись, и начали стучать зубы. Стоять на разбитых коленках показалось очень неудобным. К тому же снова закружилась голова и затошнило. Да, долго ему придется добираться до избушки! Он поискал глазами сумку - она валялась шагах в десяти от его головы, на обочине. Он встал на колени и постоял немного, привыкая к вертикальному положению. По крайней мере, голова кружилась не настолько сильно, чтобы потерять равновесие.
Илья поднялся на ноги и шагнул к сумке. Получилось неплохо, он сделал еще два шага, шатаясь из стороны в сторону. Ноги ломило нещадно. До сумки, пожалуй, он доковыляет, а дальше - вряд ли. Разве что на четырех костях. И ведь как назло именно эти четыре кости пострадали сильней всего!
Он опустился на траву рядом с сумкой и поискал в боковом кармашке мобильник. Хорошо, что он не оставил телефон в брюках, его бы наверняка разбили вдребезги.
Мишка долго не снимал трубку, и Илья начал беспокоиться, что звонок разбудит Сережку. Наконец Мишка ответил:
- Ну чего тебе среди ночи надо?
- Я, конечно, прошу прощения, - усмехнулся Илья. Голос его был хриплым и дрожащим.
Мишка немедленно просек, что дело нечисто:
- Илюха, что-то случилось?
- Да тут, понимаешь… это… меня долго и больно пинали ногами… И мне не дойти до дома.
- Ты где? - Мишка окончательно проснулся.
- Я около пляжа, на повороте.
- Я сейчас иду! Погоди, я бегом! Я через десять минут буду!
- Да не беги, я не спешу.
Илья нажал отбой и уронил руку с телефоном в траву. А чего он ждал? Что хозяева Долины соберут манатки, плюнут на свои деньги, поблагодарят его за предупреждение и уберутся прочь? Так ведь не ждал же. Даже наоборот, давно был готов к такому повороту. Тогда чего злиться? А злость с каждой минутой сжимала ему кулаки все сильней. Черт возьми, до чего же гнусно!
Интересно, Вероника знала об этом? Почему-то Илья нисколько не сомневался в том, что она обо всем прекрасно знала. И, безусловно, считала это правильным. Теперь она будет радостно смотреть из окна, как он хромает по Долине, и думать при этом, что он примерно наказан за свое поведение. А хромать, похоже, придется не меньше недели. Да и рожу разбитую не спрячешь.
Пусть думает, что хочет. Три дня, значит? Посмотрим, что будет через три дня.
Он издали услышал знакомый шум мотора, а потом разглядел и погрузчик, мчавшийся по дороге на всех парах. Ну Мишка и учудил! Надо ж было догадаться!
- Мишка, да ты охренел! - рассмеялся он, когда тот остановился около него и вывалился из кабины.
- А чё? Нормально. Ты как, жив?
- Почти.
Мишка сосредоточенно осмотрел Илью со всех сторон и присвистнул:
- Ничего себе… Это кто ж тебя так?
- Да малолетки.
- Не больно ли круто для малолеток? Ну дали по башке, ну деньги отобрали, но так-то зачем?
- Ладно, проехали.
Мишка нагнулся, подставляя плечо, и Илья со стоном зацепился ему за шею.
- Тебя что, рвало? - спросил Мишка, оглядываясь.
- Было дело.
- А сознания не терял?
- Нет вроде. Голова кружилась сильно, но все помню.
- Сотрясение у тебя, как минимум. Сейчас до дома доедем, я посмотрю как следует. Сотрясения - это по моей части. Давай потихоньку, не спеши. Ноги сильно разбили?
- Да всё разбили.
- Ну суки! Ты хоть рожи-то их запомнил?
- Я даже номер машины запомнил, - Илья присел от боли, случайно споткнувшись о Мишкин сапог.
