Наемник вышел, баронесса откинулась на подушки. Не такой она желала предстать перед Себастьяном. Но, увы, не судьба надеть новое платье, соблазнительно подчеркивающее каждый изгиб фигуры. Зато в столь неприглядном виде куда проще надавить на жалость. Если хорошо посмотреть – не худшее оружие в умелых руках.
Владелец замка не спешил, и баронесса, утомленная перипетиями долгой дороги, едва не задремала. Но встрепенулась, заслышав знакомые мужские шаги. Слегка приподнялась и застонала – на сей раз без всякого притворства, поскольку от неловкого движения ушибленная нога и в самом деле заболела.
– Себастьян! – воскликнула Виенна, увидев вошедшего в комнату любовника. Простая одежда только подчеркивала его мужественность и красоту. Ему, что значительно отличало герцога де Россо от многих придворных щеголей, не приходилось рядиться в шелка и кружева, чтобы привлечь внимание к своей персоне.
– Что ты здесь делаешь? – с недоумением произнес герцог, не торопясь заключать ее в жаркие объятия. Баронесса надула губы. – Как ты узнала, где я живу?
– Король Арнальдо помог. После того как я услышала от Иларии новость о твоем браке, не могла найти покоя. Пожалуйста, скажи, что все это неправда!
– Да, я действительно женился. Мне следовало рассказать тебе раньше, чем слухи дошли до придворных. Прости.
– Я опозорена на всю столицу, и все, что ты можешь мне сказать, – жалкое «прости»?!
– Ты ведь сама не раз говорила, что не хочешь снова вступать в брак.
Виенна до боли закусила губу, понимая, что ненароком угодила в собственную ловушку.
– Все бумаги подписаны, теперь она моя жена, – продолжал Себастьян.
– Только по бумагам? – уточнила баронесса. – Но ваш брак еще не консуммирован, так? Ты можешь передумать!
– Да пойми ты, решение принято не мной! У меня не оставалось выбора! – выкрикнул герцог и резко замолчал, сообразив, что сказал лишнее. – Считай, что ты этого не слышала.
«В чем же дело? – лихорадочно размышляла Виенна, забыв о боли в ноге и о том, что ей следовало сейчас изображать несправедливо пострадавшую. – Кто мог принять решение о женитьбе Себастьяна, кроме него самого? Его отца давно нет в живых! Может, тот оставил завещание с требованием жениться именно на указанной девице? Но тогда ему должно быть известно ее происхождение, ведь ни один нормальный родитель не заставит единственного сына взять в жены безродную сиротку!»
Глава 11
К тому времени, когда в дверь спальни постучали, графин с вином опустел больше чем наполовину, а закусок на столе осталось значительно меньше, чем было изначально. В комнату робко заглянула одна из горничных. Похоже, все они получили четкое распоряжение не беспокоить нас с герцогом, и наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее, если девушка все же решилась потревожить хозяина.
– Простите, но… к вам еще гости, – пролепетала она.
– Кто? – холодно ответил мой супруг.
– Женщина. Она представилась баронессой де Кастеллано, – сообщила горничная, которую, кажется, кто-то подталкивал в спину и подсказывал, что говорить. – Сказала, что ей нужно вас видеть. А еще она упала с коня. Должно быть, ударилась.
Брови герцога поползли вверх. Судя по реакции, такой новости он не ожидал. Я тоже. Но уши навострила – любопытно, что там за баронесса? И что побудило ее навестить герцогский замок на ночь глядя?
Да еще и верхом, а не в карете!
– Я вынужден вас оставить, – проговорил Себастьян. – Нужно уладить… возникшее недоразумение. Ложитесь спать и постарайтесь хорошо отдохнуть.
Поднявшись, он вышел из комнаты. Горничная юркнула в открытую дверь и, отвесив поклон, поинтересовалась, нужно ли убирать со стола. Я устало кивнула.
Недоразумение, значит? Однако имя неизвестной гостьи, как мне показалось, очень хорошо знакомо герцогу де Россо. Кто же она?
Когда девушка, закончив уборку, ушла, я отыскала в своих вещах ночную рубашку, надела ее, погасила свечи и забралась в постель. Сейчас ложе выглядело огромным, и я казалась себе ребенком, который забрался в родительскую кровать, чтобы вволю там попрыгать. На какое-то мгновение почудилось, что это незамысловатое детское удовольствие знакомо мне не понаслышке.
Странно…
Неужели я начала что-то вспоминать?
Расположившись поудобнее, накрылась одеялом и зажмурила глаза. Вот бы в самом деле заполнить пустоту в памяти… Оживить забытые детские воспоминания, увидеть перед внутренним взором лица родителей. Кто они? Почему не искали меня?
Или… их уже нет в живых?
Сон не шел, мысли теснились в голове, будоражили. Появление баронессы, кем бы она ни приходилась герцогу, вероятно, спутало все его планы. Это означало, что первая брачная ночь откладывается на неопределенное время.
Что там поверенный говорил о необходимых обрядах? Следовало наступить на горло смущению и все выведать. Не у супруга же спрашивать…
Я спрятала лицо в непривычно мягкой подушке и представила, как задала бы мужчине подобный вопрос.
В обители говорили, что по задумке богов муж должен стать для женщины самым близким человеком. Ближе отца и матери, ближе брата и сестры. Ближе всех.
Но как может стать близким совсем чужой человек? Да, он хорош собой, богат, титулован… Как сказал поверенный, далеко не всем девушкам так везет даже в наше время. Вот только сам же предупредил о чем-то пугающем, с чем я могу столкнуться в замке. Точно глупый мышонок, привлеченный запахом сыра за дверцей мышеловки… Только тот сам заходит в ловушку, а моего согласия никто не спросил. И выбора жизненного пути не предоставил.
Будь я сейчас в обители, уже давно крепко спала бы. Или, может, проскользнула бы тайком в комнату к Аньелле. Поболтать на сон грядущий, посекретничать. Интересно, как она там? Вспоминает ли обо мне?
Я шмыгнула носом, но заставила себя не плакать. Еще не хватало залить слезами подушку! Лучше уж постараться заснуть – как говорится, утро вечера мудренее.
Снилось мне в эту ночь что-то странное. Не костер, нет. Вечно зеленый лес, в котором крупные еловые лапы клонились к земле под тяжестью снега. Я никогда прежде не видела снега, но знала, что это он. Белый, холодный… Попыталась коснуться снежной шапки и увидела, что на моей руке вязаная варежка с диковинным узором, вышитым красными нитками. Кажется, такие знаки называются рунами.
Когда открыла глаза, в комнате было светло. Наступило утро. Или уже день? Почему меня никто не разбудил? Может, обо мне просто забыли?
Я подумала про сон. Знаки, вышитые на варежке, помнились так отчетливо, что мне захотелось нарисовать их. Может быть, однажды окажется возможным выяснить значение?
Бумага и чернила в комнате обнаружились – стоило только хорошенько поискать. Герцог говорил, что ему нужна образованная супруга, значит, позаботился о писчих принадлежностях. Вот и чудесно, не придется просить, пока не закончатся. Бумага хорошая, дорогая, приятно к ней прикасаться… В обители выдавали попроще, строго следя за тем, чтобы не переводили по пустякам и не ставили кляксы.
