Постепенно я привыкала к месту, где поселилась. К запаху соли и водорослей, вкусу свежевыловленной жареной рыбы и морепродуктов, которые здесь не считались деликатесами. К шуму моря за окном – он уже не казался похожим на ворчание большого пугающего зверя, а помогал бороться с бессонницей. Каждую ночь, перед тем как сомкнуть веки, я мысленно желала доброй ночи людям, которых мне пришлось оставить. Мужу, нашему общему другу-хальфданцу, маленькому Луиджи, к которому я так и не вернулась, хотя обещала.
Должно быть, кто-то осудил бы меня, если бы услышал эту историю, и даже мой внутренний голос нередко говорил, что совершенный мною поступок – малодушие. Но я заставляла себя верить в то, что сделала все возможное для спасения людей, чья судьба заботила меня больше моей собственной. Я согласилась выполнить требования баронессы, чтобы никто не пострадал. Теперь, даже если она поведает обо всем королю, тот не станет наказывать Себастьяна, ведь муж так и не узнал правду обо мне. Мой супруг полюбил не колдунью, умеющую менять траекторию полета стрелы и выжигать на двери отпечаток ладони, а простую девушку-сироту, которой меня считал.
Прежде я думала, что для того, чтобы любить, нужно быть рядом. Но ошибалась. На расстоянии чувства стали еще сильнее. С каждым днем я тосковала все больше и не находила сил отгонять воспоминания, которые стали мне утешением. Они да еще мысль, что мои близкие в безопасности, а наемник, учитывая особенности его профессии, умеет хранить тайны.
О собственном будущем пока старалась не думать.
Тем утром я, как обычно, проснулась, привела себя в порядок и вышла к завтраку. Вставала я почти так же рано, как в обители. Помогала Микеле по хозяйству, иногда ходила с ней в храм, задаваясь вопросом, имею ли на это право. С хозяйкой мы подружились довольно быстро. Та предпочитала говорить, я слушать, к тому же она, желая проявить деликатность, не расспрашивала меня о подробностях сочиненной Алариком легенды. Порой я задумывалась, уж не переиначил ли он немного хорошо известную ему правду? Ведь если бы наемнику не удалось вылечить герцога де Россо после ранения и я стала вдовой, Ортензия наверняка нашла бы возможность выставить меня из замка.
Осень приходила в Альмарис позднее, холодало лишь по ночам, и Микела все еще одевалась легко. Вот и сейчас она пришла из кухни в собственноручно сшитом льняном платье и, водрузив на стол чайник, принялась разливать по чашкам ароматный напиток. Я отвернулась от окна, возле которого стояла, любуясь на полосу прибоя, и приблизилась к столу.
– Чай с розовыми лепестками, – произнесла хозяйка дома. – Угощайтесь! Должны же они хоть на что-то сгодиться.
Я протянула руку к чашке, и меня вдруг замутило от насыщенного цветочного запаха. Как странно… Раньше мне аромат роз нравился.
– Не желаете? – спросила Микела.
Усилием воли я заставила себя сделать небольшой глоток, все еще недоумевая, почему некогда любимый запах вдруг стал вызывать такую реакцию. А потом собеседница начала пересказывать соседские новости и прочие сплетни, совершенно не обращая внимания, пью я чай или нет. Так что остаток напитка я просто выплеснула за окошко, дождавшись момента, когда женщина на минутку вышла из комнаты.
– Снова пойдете гулять? – поинтересовалась она, вернувшись. – А сегодня на площади ярмарка. Забегите непременно! Может, что-нибудь присмотрите для себя. Да и разные увеселения там тоже будут.
Поначалу мне не хотелось следовать совету. Больших скоплений людей, пусть даже незнакомых и не проявляющих ко мне повышенного интереса, я старалась избегать. Однако, заслышав звучание флейты и волынки, все же решила ненадолго заглянуть на ярмарку, где собрались торговцы, уличные музыканты и фокусники.
Песня, которую исполняли на площади, была мне незнакома, но простые ее слова неожиданно заставили остановиться и прислушаться.
Я в дорогу отправился поздней весной,
Но не ведал тогда, что случится со мной.
А теперь все иначе, мой друг дорогой.
Уж не тот я, что был, а совсем я другой.
Не ропщу и не плачу я в дождь проливной
И не жалуюсь летом на пыль и на зной.
Знай, мой друг, я доволен такою судьбой,
Ведь и счастье, и горе делю я с тобой.
«И счастье, и горе…» – повторила мысленно, и мне вдруг показалось, что песня и обо мне тоже. Вот только я осмелилась вообразить, будто сумею забрать себе все горе, а любимому оставить одно счастье. Но разве так бывает?..
– Жареные каштаны для прекрасной дамы! – услышала вторгшийся в мои невеселые размышления голос одного из продавцов, и в ноздри ударил исходящий от жаровни сладковатый запах, который наверняка мог бы показаться приятным. Но не сейчас. Зажав нос и рот ладонью, я отшатнулась, едва не опрокинула чей-то лоток и начала заваливаться назад. И упала бы, если бы руки торговца каштанами меня не подхватили. – Эй, кто-нибудь, позовите лекаря! – крикнул он, и народ вокруг засуетился.
Одета я была не роскошно, но вполне прилично, так что производила впечатление особы, которая может отблагодарить незнакомцев за услуги и оплатить помощь медика. К нему меня доставили почти сразу – привели, поддерживая под руки, чтобы не упала снова. Лекарь оказался степенным мужчиной, который по возрасту годился мне в отцы и отчего-то сразу вызвал безотчетное доверие. Выпроводив провожатых за дверь, он поинтересовался симптомами и задал несколько вопросов. Затем пощелкал языком и внезапно широко улыбнулся.
– Ничего страшного с вами не происходит, госпожа. С моей женой такое тоже случалось, когда она ждала первенца. Со вторым-то ребенком должно быть полегче.
– Что вы… – нахмурилась я. – Ребенок? Но как… откуда?
– Уж это вам лучше знать, – развел руками собеседник.
– И вы уверены, что не ошибаетесь?
– Пока все признаки указывают на мою правоту. Но, если все будет хорошо, в дальнейшем вы и без меня справитесь. Отыщите только хорошую повитуху.
Я растерянно поморгала, пытаясь осознать услышанное. Повитуха, первенец… Мне ведь всего лишь стало дурно из-за сильного запаха! Разве может такая мелочь указывать на столь серьезное обстоятельство? Хотя… имелись ведь и другие признаки. Просто мне было не до того, вот и не обратила внимания, не сопоставила с тем, что слышала в замке де Россо от экономки. А сейчас, когда лекарь спросил, тут же вспомнила…
– Вижу, поздравлений вы не ждете, – заметил лекарь. – Ну-ну, не волнуйтесь! Все женщины через такое проходят, а кто-то и весьма часто, м-да. Так уж природа задумала. Разве в силах мы с нею спорить?
Кто бы мог подумать, что желание Ортензии де Россо, чтобы у нее появился правнук, исполнится? Так поздно и так не вовремя! Я чувствовала себя ошеломленной и раздавленной новостью, которая вознесла бы меня на седьмое небо, не случись того злополучного выстрела в королевском саду. Еще вчера мне казалось, что я смогу справиться, постепенно отыщу для себя место в мире – поселюсь в одной из обителей либо останусь у Микелы в качестве помощницы по дому или приемной дочери, ведь своих детей супругам боги не дали. Но тогда я не сомневалась, что отвечаю лишь за собственную судьбу, а сейчас… сейчас…
