– На этого типа?
– Он едва не задушил Гвен до смерти, – объясняет Сэм. – Вот почему мне пришлось огреть его трубой.
Майк переводит взгляд на меня, и его лицо на несколько секунд застывает. Потом кивает:
– Ладно. Наручники, потом ближайший травмпункт, потом ближайшее полевое отделение. Никому ничего не говорить, пока мы не начнем запись. Джентльмены, осмотрите всё, до чего он здесь дотрагивался. Компьютеры, принтеры, рабочий стол – каждую вещь. И везите к нам, мне нужно это всё. Если менеджер начнет возмущаться, позвоните мне.
Я бросаю на Сэма отчаянный взгляд и хрипло шепчу:
– Но Ривард хотел, чтобы мы…
– Знаю, – говорит тот. – Я передал Саффолку письмо Риварда. Он прочитал его и бросился бежать. Больше мы ничего не можем сделать.
– Что за письмо ты ему передал?
Сэм достает из кармана небрежно вскрытый конверт. Лист бумаги, лежащий внутри, совершенно и абсолютно чист.
* * *
Присутствие федерального агента позволяет нам попасть в травмпункт без очереди и немедленно пройти осмотр у врача, который устанавливает, что со мной всё в порядке, не считая боли, распухших голосовых связок, ссадин… ну и шеи, которая еще пару недель будет выглядеть так, словно я выжила после повешения. Он полагает, что мне повезло остаться в живых. Я тоже так считаю.
Рентген и компьютерная томография головы выявляют у Саффолка легкое сотрясение мозга – полученное то ли во время его падения с крыльца, то ли от удара, нанесенного Сэмом. Но, как бы то ни было, госпитализация ему не требуется, и полчаса спустя мы сидим в безликой комнате для допросов в местном офисе ФБР. Прежние дни бронированных стеклянных стен, прозрачных только с одной стороны, миновали. Нынче дешевле установить в помещении множество камер, которые будут снимать разговор с различных углов.
Нас в допросную не приглашают. Мы – я, Сэм и один из наших сопровождающих – размещаемся в комнате наблюдения, где фэбээровский техник позволяет нам узреть на экране, как Люстиг сидит в допросной напротив Карла Саффолка. Он примерно полчаса болтает о том о сем, внушая тому ложное чувство безопасности, а потом переводит взгляд на камеру и говорит:
– Не будете ли вы так добры показать мистеру Саффолку ту видеозапись, о которой шла речь?
Техник в комнате наблюдения, который до этого удостоил нас взглядом лишь для того, чтобы проверить наши пропуска посетителей, нажимает какие-то клавиши, и плоская телевизионная панель в допросной начинает что-то показывать. Я не могу разобрать, что это, однако эта же запись крутится сейчас на отдельном экране здесь, в студии. Я никогда не видела того, что зафиксировано в этом файле, однако мне сразу же очевидно, что это нечто… ужасное. И знакомое.
Это видео снято в гараже Мэлвина еще до того, как была сломана стена. До того, как его тайны выплыли наружу. Я узнаю́ всё, вплоть до плетеного овального коврика на полу.
На коврике стоит девушка со связанными руками, на ее шею наброшена петля из металлического троса, и на какое-то жуткое мгновение я возношу Господу благодарность за то, что на сей раз это не сестра Сэма. Мне кажется, это сломило бы его.
Камера крупным планом показывает лицо девушки, и Люстиг ставит запись на паузу. Красивая блондинка с огромными глазами, полными мольбы и ужаса. Я узнаю́ ее. Это четвертая жертва моего мужа, Анита Джо Марчер.
– Время от времени наши люди натыкаются на какое-нибудь реально жуткое дерьмо, – обращается Люстиг к Саффолку. – Мы все знаем о детском порно – и да, мистер Саффолк, мы изъяли все ваши телефоны, планшеты и компьютеры, рабочие и домашние. Мы намерены распотрошить все, на чем оставлены ваши цифровые следы. Этот корабль обогнул весь земной шар. Ясно?
Саффолк ничего не говорит, однако кивает. Вид у него снова бледный, потерянный и совершенно беспомощный. Я пожалела бы его, если б не видела под его жалкой оболочкой яростного демона. Если б все еще не ощущала сокрушительную хватку его пальцев на моем горле.
– Так скажите мне, откуда вы взяли данное видео, – продолжает Люстиг. – Оно не соответствует вашим обычным извращенным вкусам.
– Я не знаю, – мямлит Саффолк. Но я опознаю́ то, как он опускает подбородок, то, как его глаза вспыхивают жестким мрачным блеском.
– Конечно же, не знаете. К слову сказать, ваши рабочие компьютеры чисты, но – вот забавно! – мы нашли это видео на USB-носителе в вашем рабочем столе. Вы иногда просматривали его на компьютере, когда в одиночку оставались на ночную смену, верно? Вы просто хотели держать его под рукой на тот случай, если вам станет скучно, Карл?
Подбородок Саффолка ходит вверх-вниз, словно он жует что-то, не разжимая губ, снова и снова. Он не моргает. И не отвечает.
– Может быть, вы пока не думали об этом, но либо вы отправляетесь в тюрьму по обвинению в хранении и распространении детской порнографии, либо начинаете играть в сотрудничество со следствием – так, будто от этого зависит ваша жизнь. И начинаете сейчас же, приятель. С этой минуты. Итак, откуда у вас это видео?
Саффолк неожиданно смотрит в сторону, потом поднимает взгляд на камеру.
– Она нас видит?
– Кто?
– Она.
Люстиг ничего не отвечает. Саффолк не сводит взгляд с камеры, и мне кажется, что я нахожусь в допросной, в полушаге от него.
– Ты долбаная сука, – говорит он. – Ему следовало убить и тебя тоже. Надеюсь, теперь он это сделает. Надеюсь, он заснимет все до последней секунды, потому что, если он это сделает, я заплачу́ за просмотр этого дерьма. Ты меня слышишь? Я заплачу́ за просмотр! – К финалу тирады его голос срывается на визг. Не знаю, почему он так сильно ненавидит меня, но эта ненависть обжигает мою кожу, словно кислота. Быть может, он просто поклоняется моему бывшему мужу и считает меня причиной падения Мэлвина.
Майк Люстиг не шевелится. Даже не поднимает бровь. Поза его остается открытой, свободной, расслабленной. Не знаю, как ему это удается. После того как визг умолкает, молчание тянется еще несколько долгих секунд, прежде чем Люстиг произносит:
– Когда закончите изливать свой гнев, дайте мне знать. Я могу подождать. Потому что знаете что? Не важно, кто еще в этом замешан, но здесь, в этой комнате, сидите вы, и только вы. Никого другого не ждет федеральная тюрьма строгого режима – только вас, если вы не начнете отвечать на вопросы. Так что скажите мне, где вы взяли это видео.
Саффолк молчит. Смотрит в стол. Демон вернулся обратно в свое логово, где-то глубоко внутри этого пухлого тела. Саффолк крутит пальцами, явно ощущая себя неуютно, и наконец произносит одно-единственное слово:
– «Авессалом».
– Угу, – отзывается Люстиг. – И?..
– «Авессалом» продал мне это видео. Я продаю товар им, они продают товар мне. Ну, понимаете, обменный рынок.
– Каким образом?
