Снова вытягиваюсь на кровати, включаю телевизор и жду. Утром я составлю план. Утром я найду выход из всего этого.
* * *
Должно быть, я каким-то образом все-таки засыпаю, потому что в какой-то момент глаза мои закрываются. Когда я снова открываю их, над моей постелью склоняется Мэлвин Ройял.
Его не может быть здесь. Не может. Секунду я думаю, будто мне это лишь чудится, – и эта секунда дорого мне обходится.
Я тянусь за своим пистолетом. Его нет там, где я его оставила. Замечаю, что он брошен на соседнюю кровать. Слишком далеко, чтобы дотянуться.
Я не собираюсь сдаться без боя. Мой первый удар, неловкий и лишенный силы из-за пружинистого матраса под моим телом, все-таки достигает цели. Он вскользь приходится по лицу Мэлвина, и я на мгновение замираю в ужасе. Нереальность обрушивается на меня холодной волной, и я чувствую, как моя кожа натягивается на всем теле, словно сжимаясь от невозможности происходящего.
Это не Мэлвин. Это кто-то другой в маске с лицом Мэлвина.
А вот его удар нанесен в полную мощь и сверху вниз. Матрас частично поглощает силу соударения, но не полностью. Этот удар оглушает меня, снижая возможность сопротивляться, и этот тип стаскивает меня с кровати на покрытый ковром пол, переворачивая на живот. Я пользуюсь этим шансом, чтобы приподняться и нанести правой ногой быстрый жестокий пинок назад.
Он прижимает меня к полу, однако слишком далеко от нижней части моего тела, и мой удар не достает до него. Потом этот человек упирается коленом мне в спину, не давая подняться. Я отчаянно пытаюсь схватиться за что-нибудь в пределах досягаемости и нащупываю телефонный шнур. Тяну за него, и так же, как в прошлый раз, вся конструкция падает со стола, ударяя меня по плечу, однако я почти не чувствую боли. Пытаюсь ухватить любую его часть, чувствую вес тяжелого старого аппарата и раскручиваю его, чтобы ударить нападающего по голове.
Тот отклоняется назад, в конце замаха ловит мою левую руку и выкручивает ее, пока я не роняю телефон.
Кто бы это ни был, он не произносит ни слова. Но это не Мэлвин. На нем одна из тех жутких хеллоуинских масок, которые пару лет были в продаже повсюду – после показательного суда над Мэлвином. Костюм с внешностью моего бывшего мужа тогда был очень популярен, особенно у парней из студенческих братств. Но увидеть такое наяву – это шок.
Как будто ожил ночной кошмар.
Я полностью сосредоточена на сопротивлении, но тут до меня доходит: это мотель. В нем наверняка полно народа – из-за обледеневшей дороги большинство водителей предпочтет переждать ночь.
Я открываю рот, чтобы заорать: «Убивают!»
Он впечатывает мне в шею контакты шокера, и меня прошивает электрический разряд. Мир не темнеет, он становится ярким; каждый нерв моего тела вспыхивает огнем, и в глазах у меня разлетается беззвучный фейерверк. Эта боль знакома. Меня и прежде били током. «Держаться, держаться…»
Второй разряд, более долгий, лишает меня всякой способности к сопротивлению.
Я чувствую, как он ворочает меня, словно тряпичную куклу, пока я пытаюсь справиться со своими дергающимися мышцами. Мои руки скованы за спиной чем-то вроде наручников. Меня поднимают и перебрасывают через плечо. Он останавливается, чтобы взять мой рюкзак и мой пистолет, и через несколько секунд выходит из номера. Закрывает дверь и поправляет маску, чтобы та полностью скрывала его лицо. Я смутно вижу, как мимо движутся ржавые железные перила. Ледяная корка на асфальте толстая и скользкая от еще не замерзшей воды поверх нее. В этот раз мы с Сэмом взяли комнаты на первом этаже, и сразу по другую сторону ограждения тянется парковка, полная неподвижных, безмолвных, обледеневших автомобилей. В одной или двух комнатах я вижу свет. Пытаюсь собраться с силами. «Кричи!» – приказываю себе, но не могу. Я едва в состоянии даже сфокусировать взгляд. Мое тело сейчас – словно запертая клетка.
Чувствую, как мой похититель слегка поскальзывается на льду, когда загружает меня в кузов фургона, и надеюсь, что он упадет, но он успевает ухватиться за открытую дверцу. Затем залезает внутрь, тащит меня вперед и делает что-то, чего я не вижу, но я чувствую, как он тянет меня за безвольные скованные руки, а потом слышу щелчок. Я лежу на потрепанном ковре, но под ним холодный металл.
Я испытываю дурацкое чувство признательности, когда он берет толстое флисовое одеяло и набрасывает на меня. По крайней мере, я не замерзну до смерти.
Хотя это могло бы быть гораздо лучше того, что ждет меня теперь. У меня нет телефона. Сэм далеко.
Никто никогда не узнает, куда я делась. Разве что полиция просмотрит камеры наблюдения, если тут таковые вообще есть; впрочем, все могут счесть, что я просто уехала куда-то по собственной инициативе.
Мой похититель заканчивает устраивать меня, и я слышу, как с гулким ударом захлопывается дверь кузова. В фургоне пахнет ржавчиной, маслом, к этому примешивается застарелый запах жареной еды. Ко мне начинает возвращаться ощущение собственного тела, и это тело всё сплошь болит, однако это пустяки по сравнению со страхом, душащим меня. «Я одна. Я одна, и Сэм никогда не узнает, куда я пропала».
Новая мысль закрадывается мне в голову, и вместе с ней приходит смертельное, душераздирающее отчаяние. Странный голос Сэма по телефону. Его колебания. Что он хотел сказать мне? Что они идут за мной?
Причастен ли к этому Сэм?
Я гоню эту мысль прочь, потому что такое неприкрытое предательство – слишком больно, чтобы я могла выдержать. Стараюсь не думать о том, что будет со мной, но не могу отделаться от этого. Я знаю. Я видела результаты развлечений Мэлвина. Слезы текут из моих горящих глаз, и я понимаю, что плачу не о себе. Я плачу о своих детях, которые никогда не узнают, как сильно я их люблю. Я просто исчезну во мраке, превращусь в кучку костей на дне озера, и меня никогда не найдут.
«Пожалуйста, – молю я Господа, не уверенная в том, слышит ли он меня. – Пожалуйста, не допусти, чтобы они думали, будто я бросила их. Делай со мной все, что угодно, но избавь их от этой боли. Дай им знать, что я сражалась за них. Пожалуйста».
Слышу, как мой похититель влезает на водительское место, а потом машина рывком трогается с места, и мы едем в ледяную ночь, и я даже не знаю, куда мы направляемся. Ужас и потрясение начинают слегка отступать – достаточно, чтобы я могла дышать. Чтобы я могла думать о том, что мне делать.
«Это именно то, чего ты хотела, – говорю я себе. – Ты хотела, чтобы Мэлвин пришел за тобой. Теперь тебе нужно лишь прожить достаточно долго, чтобы это оказалось полезным для твоих детей. Выживи».
Теперь я не могу полагаться на Сэма. Я не могу полагаться ни на кого, кроме себя. Вся моя жизнь свелась к этому.
Хотела бы я больше не испытывать такого страха…
20
Сэм
– Спокойно, – говорит мне Майк. – Следи внимательно.
Я слежу, сидя в холодном салоне его черного «Джипа». Мы припарковались в дальнем углу стоянки, под прожектором, который не освещает нас, зато ослепляет любого, кто посмотрит в эту сторону. Почему-то я не был удивлен, обнаружив, что Майк вернулся в Ноксвилл; он знал, куда мы направляемся после Уичито, и я решил, что он выслеживает Гвен, выжидая, пока ФБР добудет свидетельства, которые позволят ему получить федеральный ордер на ее арест.
