Аллен с довольным видом погладил затертый кожаный переплет и открыл дневник.
– Невероятно! Сплошная путаница, везде какие-то стрелочки, – произнес он, просматривая страницы.
– Отражение душевной болезни. – Я кивнул.
Инспектор перевернул еще несколько листков ближе к концу дневника и начал зачитывать вслух:
– «…Его пугает сам звук моего голоса… не произнес ни слова, лишь воткнул мне в вену иглу».
Я почувствовал, как внутри нарастает паника. Значит, в дневнике появилась новая запись! А я и не знал! Серьезная улика, от которой я старался себя обезопасить, попала не в те руки!.. Больше всего на свете мне хотелось вырвать у инспектора злосчастный дневник и разорвать на мелкие кусочки. Но я не шевельнулся. Ловушка захлопнулась.
– Д-думаю, лу-лучше, если… – От дикого страха я начал заикаться.
– Вы что-то хотите сказать? – Аллен тут же уловил мое состояние.
– Н-нет, ничего.
Я замолчал, понимая, что любые слова лишь усугубят мое положение. Путь назад был отрезан, но что самое удивительное – я вдруг успокоился.
– А ведь вы не случайно зашли сегодня ко мне, инспектор, – проговорил я, вручая Аллену чашку с чаем.
– Вы совершенно правы. Я подумал, что лучше не выдавать истинную цель моего визита прямо с порога. Честно говоря, теперь вся история выглядит совсем иначе.
– С удовольствием послушаю. Прочтите, пожалуйста, если вас не затруднит.
– Конечно!
Полностью владея собой, я уселся на стуле возле окна. Инспектор кашлянул и начал читать:
– «Тео только что ушел. Я сейчас одна и спешу записать все, что случилось…»
Я слушал, глядя в окно на проплывающие мимо облака. Наконец они прорвались, и повалил снег. Медленно падали белые хлопья. Я открыл окно и, вытянув на улицу руку, поймал снежинку. Она быстро растаяла на теплой ладони. Я улыбнулся и поймал еще одну.
