Но вот рука освобождена, и вскоре он уже сидел на кровати.
– Сколько я пробыл… под этим? – спросил Харальд.
– Не очень долго, – мягко ответил Свенельд, пододвигая стул и усаживаясь. – И не столь важно, сколько именно.
– Я пытался убить вас? – задал Харальд ещё один вопрос. – Почему же вы не прикончили меня, раз смогли связать?
– На мою жизнь ты действительно покушался. – Владетель поскреб голову, поросшую седыми и жесткими волосами. – Но обезоружил тебя твой друг, Теневой Берг. Скажи спасибо ему.
Харальд упрямо спросил ещё раз, с трудом сдерживая горечь:
– Все же почему вы меня не казнили? Ведь понятно, что при новом приступе я снова попробую убить вас?
– Ведь ты сын Харальда фон Триза? – вопросом на вопрос ответил Свенельд, и в глазах его зажглось тревожное ожидание.
– Да.
– Считай, что именно это послужило причиной. – Маг коротко кивнул.
– Слишком многие относились ко мне хорошо только из-за моего отца! – зло выпалил Харальд. – Из-за того, что я на него похож, что я его сын! И все не замечали при этом меня самого, какой я есть!
– А какой ты?
Неожиданный вопрос заставил Харальда замолчать. Сотни ответов толклись на языке, но, перебирая их, чтобы выбрать верный, он с ужасом осознал, что не сможет ответить на этот вопрос. То, что он раньше считал своим – ненависть к магам, например, – оказалось принадлежащим вовсе не ему, а безумию. От нахлынувшей боли захотелось выть.
– Что за привычка мучить себя, – с досадой пробурчал старый маг, и лицо его на миг исказилось недовольством. – Вот это уж точно от отца.
– А что вы знаете о нем? – спросил Харальд, и вопрос его прозвучал наивно, почти по-детски. – Мне много рассказывали, но никто так и не смог сказать, как он погиб…
Владетель помрачнел, глаза его угрюмо сверкнули.
– Я воевал с твоим отцом, – сказал он медленно, словно вспоминая. – Сталкивался на поле боя, а лично видел всего три раза. Он был очень сильным магом, а человеком… Не знаю. – Свенельд помолчал. – Он вызывал невольное восхищение своей силой и целеустремленностью, но и страх – жестокостью и равнодушием.
– Жестокостью? – Харальда охватил гнев, но охлаждающим ушатом воды вылилось ему на голову воспоминание о прозвище Белого Владетеля: Кровопийца. За доброту так не поименуют.
– Да, – кивнул старый маг, не обратив внимания на эмоции собеседника. – Но это качество, как и равнодушие, было в нем не врожденное.
– А откуда оно взялось?
Владетель тяжко вздохнул.
– От одной очень опасной вещи, от того, что он добыл на севере.
– От той Книги?
– Ты знаешь? – Изумленно поднялись седые брови на красном, покрытом морщинами лице.
– Конечно. В племени кое-кто болтал об этом.
– Да, жестокость твоему отцу дала именно она. И она же его и погубила.
– Как? – Харальд подался вперед.
– Точно я не знаю, – пожал могучими плечами Свенельд. – Но предполагаю, что твой отец осознал зависимость от Книги и попробовал её уничтожить. Видимо, ему это удалось.
– И он погиб?
– Я почти в этом уверен – В голосе Владетеля неожиданно прозвенела печаль. – Трудно жить, вырвав у себя сердце
– Трудно. – Харальд почти не ощутил печали, хотя когда-то давно, несколько лет назад, искренне верил, что его отец жив. Надежда встретить отца разлетелась, словно стекло под сапогом, говорить о смерти отца теперь было почти не больно.
– Чего ворошить прошлое. – Старый маг потянулся и утробно зевнул, точно просыпающийся от зимней спячки медведь. – Давай лучше побеседуем о тебе. Я ведь некоторое время даже следил за тобой.
– Да? – Харальд не пытался скрыть удивления. – Я ничего не заметил!
– И немудрено, – усмехнулся Владетель, хитро поблескивая глазами из-под белых бровей. – Ведь мои соглядатаи надзирали за тобой не для того, чтобы убить. Это бы ты сразу почуял.
– Наверное.
– Слежка продолжалась около года и завершилась весной, когда ты уехал на север, к Торгриму. За это время я догадался, чей ты потомок, откуда пришел в наши края и что именно ты убил многих Владетелей.
– Было такое. – Харальд поморщился.
– Я только не мог понять причину, по которой ты это делаешь. Поначалу все было ясно – деньги. Но потом? Твои поступки вовсе не походили на действия безумца.
Харальд склонил голову.
– Откуда оно взялось, это безумие? – глухо спросил он.
– Есть одна мысль, – совершенно серьезно проговорил Свенельд. – Ты ведь сын мага, и не просто мага, а Владетеля. А ведь у нас не бывает детей! Я долго думал над причиной этого, пока не решил, что, может быть, дети Владетелей представляют собой опасность для мира? Поэтому все так мудро и устроено, чтобы они не появлялись. Но твои родители, уж не знаю как, сумели обойти непреложный закон. На свет родился ты…
– Родился безумным, – закончил за собеседника Харальд.
– Совершенно точно! – безжалостно подтвердил вывод маг. – Родился одержимым!
– И вы не боитесь? – Харальд ощутил, как горечь в его словах переплавляется в издевку, но остановить себя не смог. – Не опасаетесь разговаривать со мной? Ведь я опасен, а вы меня развязали. Если безумие накатит на меня сейчас, то ничто вас не спасет!
– Не накатит, – уверенно ответил Владетель и расхохотался, точно рокочущая молниями грозовая туча. – Насколько я понял твою болезнь, сейчас безумие обессилело, в течение нескольких дней ты совершенно безвреден. А впрочем, давай проверим.
Он слегка наклонился вперед. Харальд успел краем глаза уловить движение, слишком быстрое для столь тучного человека, и щеку его опалила самая настоящая полновесная оплеуха.
В голове зазвенело. Длань у мага оказалась тяжелая, а драться на кулаках Харальду не приходилось давно. На миг он ощутил гнев и обиду, готовность кинуться на обидчика едва не сдернула тело с места.
Но вместо того чтобы ответить, он остался сидеть неподвижно, прислушиваясь к себе.
Гнев оказался самым обычным. Не опаляющим душу безумным вулканом, из которого рвется уничтожающий сознание огненный поток, а простым человеческим чувством обиды на того, кто сделал тебе больно.
От облегчения он даже рассмеялся.
– Вот видишь, – глаза Свенельда довольно блеснули. – Сейчас ты вполне обычный человек, но это только ПОКА. С каждым днем безумие будет накапливаться, пока в один не очень прекрасный момент не окажется сильнее тебя. Тогда оно вырвется, словно бешеный зверь из клетки…
– Вы хорошо поняли эту болезнь. – Харальд ощутил, как надежда на избавление овевает грудь теплым потоком. – Может быть, вы сможете меня вылечить?
