Он еще раз пристально взглянул на Люси. Та судорожно кивнула:
— Да… мессир.
— Замечательно. Полагаю, мы все решили. — Герцог встал и ободряюще посмотрел на свою свояченицу. — Что ж, мадемуазель… Надеюсь, впредь вы будете вести себя более… гм… прилежно. Кстати, мадам Хелена довольно лестно отзывалась о вас. Полагаю, я услышал достаточно и не буду вам мешать. Дорогая, надеюсь, вы помните, что сегодня — бал в городской ратуше?
— Да, но…
Эмбер беспомощно посмотрела на сестру.
— Никаких «но». Мне искренне жаль, что два столь важных события совпали. Будь это любой другой прием, им можно было бы пренебречь, но это бал мэрии, и мы, дорогая, обязаны почтить его своим присутствием.
— Да, мессир. Но, может…
Эмбер снова посмотрела на Люси. Амстел покачал головой.
— Нет, Колючка. Вы прекрасно знаете мое мнение относительно зеленых девчонок и их младших сестер. И позвольте больше не касаться этой темы! Мадемуазель Люси, мое почтение!
— Эм… он такой… грозный! — прошептала Люси, выждав, когда закроется дверь за хозяином дома.
— Нет, дорогая, он просто старый и занудный! — Эмбер сказала это достаточно громко, прекрасно зная, что драконий слух уловит ее слова. — Впрочем, расскажи лучше, как ты учишься.
Люси сначала неуверенно, а потом бойко начала пересказывать все девичьи шутки. Она так здорово копировала преподавателей и подруг, что юной герцогине казалось, будто она сама побывала там.
Сестры провели весь день вместе, гуляя по магазинам и наслаждаясь обществом друг друга. Почти не ограниченная в деньгах Эмбер с удовольствием покупала сестре разные безделушки, а заглянув в ювелирный магазин, преподнесла пару золотых сережек с жемчужинами. Люси была поражена тем, как много народа знает ее сестру, и тем, с каким почтением кланялся герцогине Амстел хозяин ювелирной лавки.
— Эм, ты стала такой… — Она не смогла сразу подобрать слова. — Такой важной…
— Глупости, Люс, — отмахнулась та. — Они так же лебезили бы и перед тобой, будь ты…
Эмбер осеклась и виновато посмотрела на сестру. Та покачала головой.
— Нет, Эм, я никогда не смогла бы говорить с герцогом так, как ты. Ты его ни капельки не боишься?
— Разумеется, нет! — смеясь, ответила та. — Хотя готова держать пари на свои бриллиантовые серьги против ленты твоего капора, что вечером он еще припомнит мне те слова!
Герцог Амстел не стал разочаровывать жену и начал разговор, едва они сели в карету, чтобы отправиться на бал.
— Старый и занудный… — протянул он, насмешливо глядя на Эмбер.
Девушка пожала плечами:
— Я не устаю повторять, что такова участь тех, кто подслушивает под дверью: слышать о себе нелицеприятные слова. — Она с улыбкой взглянула на мужа.
— Увы, но как иначе узнать о себе правду?
Фернанд задумчиво посмотрел в окно и больше не возвращался к этой теме.
Люси уехала на следующий день. Сестры горячо попрощались, обещая ежедневно писать друг другу.
Сам Амстел не вышел к свояченице, передав свои уверения в почтении через жену.
— Бедняжка всегда вздрагивает при виде меня. С моей стороны было бы жестоко постоянно попадаться ей на глаза… даже в моем собственном доме.
Как всегда, он слегка насмешливо посмотрел на Эмбер. Она улыбнулась:
— Это очень мило с вашей стороны. Как и то, что вы приказали привезти Люси в ваш дом, чтобы мы могли увидеться.
— Ну, Колючка, можете меня не благодарить. Не приедь эта девчонка, — не хмурьтесь, она действительно избалованная девчонка… Так вот, не приедь она сюда, вы бы отправились к ней сами, что доставило бы мне ряд… гм… неудобств. Так что приезд… э-э-э… Люси? Полностью совпадал с моими интересами. — Он поцеловал руку жены. — Как ни заманчиво провести с вами утро, дорогая, мне пора идти.
Эмбер с улыбкой посмотрела ему вслед. После отъезда Люси она вновь окунулась в светскую жизнь. Герцог наблюдал за ней со своей слегка насмешливой улыбкой. Ему доставляло удовольствие видеть, как девушка наслаждается тем, что долгое время было ей недоступным.
Несколько раз Амстел сопровождал жену в королевский дворец, который не произвел на нее впечатления. Двусмысленные шутки его величества вызывали у Эмбер лишь раздражение, и она попросила мужа по возможности обходиться без нее. Герцог был даже рад этому, прекрасно понимая причину чрезмерного интереса короля.
Игнорируя сплетников, Фернанд начал чаще сопровождать ее на выездах или же присоединялся к жене на приемах. Эмбер привыкла к тому, что он в любой момент мог появиться за ее спиной, насмешливо смотря вслед очередному незадачливому кавалеру. Она обожала кружиться с ним по залу под звуки вальса или шутливо пререкаться под неодобрительными взглядами почтенных матрон.
— Это неприлично — так откровенно выказывать свое увлечение! Посмотрите на его светлость! Он обнимает свою партнершу так, будто она — его жена! — воскликнула одна из них подруге и осеклась, когда та напомнила, что герцог Амстел действительно танцует со своей женой.
— Интересно, что он скажет, узнав о том, что на него делают ставки, — мстительно добавила сплетница.
* * *
Узнав о скандальном пари по поводу герцогини, герцог зло сверкнул глазами. Зная, что может последовать за этим, распорядитель клуба в испуге отступил на несколько шагов, но Амстел вдруг тихо рассмеялся и приказал принести книгу ставок. Сделав свою запись, он тщательно запечатал страницу и приложил к расплавленному сургучу фамильный перстень с изображением родового герба. Общество затаило дыхание. Некоторые смельчаки предлагали сломать печать, но распорядитель категорически отказался исполнять это безумие.
Эмбер не знала о пари. Иногда девушке казалось, что люди слишком пристально рассматривают ее, но она списывала это на праздное любопытство. Больше всего на свете ей, не привыкшей к столь бурной светской жизни, хотелось остаться дома вместе с мужем и просто посидеть у камина, как когда-то в охотничьем доме. Но Фернанд с улыбкой протягивал очередное приглашение, и она послушно следовала туда.
Люси часто писала сестре о пансионе и царивших там порядках. Иногда она упоминала имя Джона, но было видно, что девушка несколько охладела к своему поклоннику. К тому же он оказался никудышным корреспондентом.
— Признаться, мне немного жаль этого молодого человека, — посетовала Эмбер за ужином.
Они с герцогом были вдвоем, поскольку планировали сразу же после ужина отправиться на маскарад, для которого Эмбер заказала небесно-голубое платье древней богини, символизирующей удачу. Маска, изготовленная из жестко накрахмаленных кружев, лежала рядом.
— Почему же?
Герцог небрежно бросил на колени льняную салфетку и принялся за румяный окорок, лежавший у него на тарелке.
