— Но?…
— Он не подумал о семье. Моя мать не может здесь оставаться, потому что для нее здесь слишком холодно. Она говорила об этом Пиете, но он лишь отмахивался. — В голосе Даниеля прозвучала горечь. — Я предлагал ему деньги на ремонт семейных покоев, но он отказался.
— Почему?
— Он не желал моего участия в судьбе замка и моих денег тоже. Замок был его собственностью, и он хотел управлять им лишь по своему усмотрению.
Чувствуя, как поднимается изнутри старая горечь, Даниель выдохнул через нос, чтобы избавиться от негатива. Его брат мертв, и их разногласия и обиды умерли вместе с ним. Они больше не имеют значения. Ему пора забыть, с какой снисходительной улыбкой Пиета выслушивал новости об очередной награде младшего брата за достижения в области архитектуры. Да, каждый раз он открывал бутылку лучшего вина из запасов замка, чтобы отпраздновать успех Даниеля, но в этом не было ни капли душевности — он вел себя так, как от него ожидали. Даниель же каждую победу Пиеты воспринимал как собственную, хотя в душе давал себе зарок переплюнуть брата. Когда имя Даниеля впервые попало в список богатейших людей, Пиета заметил, что человек должен измерять свой успех не в денежном эквиваленте, а в том благе, которое он принес миру. Пиета был прирожденным филантропом. И в этом Даниель даже не пытался соперничать с братом… Да и не хотел. Так что его благотворительная деятельность сводилась к выписыванию чеков.
— Ну а теперь ты можешь управлять замком, как хочешь, — мягко заметила Ева, прерывая его горькие размышления.
— Да, могу. И у меня в приоритете — привести в пристойное состояние наши жилые покои. — Он никогда не хотел брать на себя ответственность за замок, но человек предполагает, а Бог располагает… И вот теперь он вынужден женится на Еве, чтобы получить то, что ему не нужно…
Даниель взглянул на женщину, которая через несколько часов станет его женой: прислонив голову к окну, она сидела и смотрела на него своими голубыми глазами. Бархатный халат цвета индиго, в который она куталась, красиво оттенял ее рыжие волосы. Если бы он был скульптором, он бы изваял ее статую из мрамора. А потом занялся бы со своей прекрасной моделью любовью. Он с упоением целовал бы каждый сантиметр ее нежной кремовой кожи, заражая ее своей страстью… От этих мыслей все тело Даниеля сладко напряглось.
— Подумать только, — пробормотал он, наклоняясь к Еве так близко, что смог чувствовать ее аромат. Такой нежный и волнующий. Такой возбуждающий. — Завтра ночью ты ляжешь в мою постель.
При этих словах глаза ее сердито сверкнули, чувственные нежно‑розовые губы сжались в тонкую полоску. Она плотнее запахнула халат.
Он рассмеялся и с явной неохотой поднялся, ощущая болезненное напряжение в паху.
— С этими приятными мыслями я желаю тебе доброй ночи. Увидимся в часовне, дорогая.
Глава 6
Чувствуя себя самой большой в мире лгуньей, Ева стояла перед священником, который проводил их короткую свадебную церемонию. Гостей было всего шестеро, не считая преподобного отца: она, Даниель, его мать и тетя, Франческа и Филипп.
Даниель спрашивал ее, не хочет ли она пригласить кого‑нибудь… Надо признать его тактичность — он не стал задавать дальнейших вопросов после того, как она отказалась. Она и на первую свою свадьбу никого не приглашала. Ей, конечно, следовало бы позвать Тессель, но она не стала, опасаясь, как бы об этом не прознали родители. Теперь же, выходя замуж вторично десять лет спустя, уже не чувствуя ужаса перед матерью и отцом, она не стала звать Тессель потому, что та не хотела больше общаться.
Все были одеты как положено. По настоянию Даниеля она нарядилась в традиционное свадебное платье, в котором чувствовала себя нелепо. Платье было красивое, но Еву сильно смущал, по ее мнению, совершенно неподходящий ей белый цвет, так что она жаждала поскорее переодеться во что‑нибудь более комфортное.
Для Иоганна она не надевала свадебного платья, но клятва ее тогда была искренней… Смог бы Иоганн понять ее решение выйти замуж за Даниеля? Ей хотелось думать, что смог бы. Он был самым светлым и добрым человеком из всех, кого она знала. Он женился на ней, чтобы защитить ее и заботиться о ней.
Даниель же, облаченный в черный смокинг, женился на ней ради того, чтобы получить нежеланное наследство. Ради пожилой женщины, по щекам которой, когда она смотрела на них, текли слезы радости и одновременно печали. Он женился, ради того, чтобы сохранить для своей семьи замок, принадлежавший ей уже шестьсот лет. Так что, несмотря на свой эгоизм, он вел себя самоотверженно. Точно так же, как Иоганн, только по другим причинам…
Произнося клятву любви и верности, Даниель смотрел прямо на Еву. И в глазах его не было радости. Он говорил как осужденный без права на помилование. Завершив свой торжественный монолог, Даниель взял руку Евы и надел ей на палец золотое кольцо. Обручальное кольцо она уже носила когда‑то: куда более скромное, оно означало гораздо большее — веру и искреннюю любовь. Любовь, в которой, однако, совершенно отсутствовала страсть. Как с одной, так и с другой стороны…
Церемония завершилась. Ева и Даниель вышли из часовни мужем и женой. Вышли бок о бок, но не рука об руку. Шел мелкий снег. Морозный декабрьский воздух освежал. Зябко поежившись, Ева мысленно поблагодарила Франческу за то, что та заставила ее купить меховую накидку, которая теперь хоть чуть‑чуть защищала ее от холода.
— Давай сфотографируемся, — сказал Даниель.
— Перед часовней?
Это фото они, должно быть, отправят прессе. Что ж, понятно — выходить замуж за богатого и знаменитого мужчину — значит видеть свои свадебные фото на страницах газет. Конечно, есть вероятность, хотя и небольшая, что их увидят и ее родители… Но что с того? Навредить ей они никак не смогут.
Он кивнул.
— Одно фото. Короткая заметка о бракосочетании — и на этом все. Нам надо лишь чуть‑чуть покормить волков, а не устраивать для них банкет. Филипп, можешь снять нас?
— Я сниму, — решительно заявила Франческа. — В моем новом телефоне великолепная камера.
Ева заметила, что Филипп одарил невесту благодарным и восхищенным взглядом, и почувствовала укол зависти.
— Вы двое, встаньте прямо перед дверями. Мама, подвинься к ним поближе, пожалуйста. Отлично. Даниель, обними невесту.
Встретившись глазами с Даниелем, Ева вдруг вспыхнула. В его взгляде читался вызов, на губах играла довольная улыбка. Он обнял ее за талию и притянул к себе. Прикоснувшись к нему, даже через ткань одежды она ощутила силу и тепло его тела.
— Прижмись к нему! — скомандовала Франческа. — Ты же только что вышла замуж. А это фото будет рассматривать вся Италия. Да и большая часть остального мира.
Ева придвинулась к Даниелю чуть ближе, так что ее грудь коснулась его торса. И растерянно заморгала, внезапно ощутив вспышку желания.
— А теперь положи руку с букетом ему на грудь.
