— Ответь, — посоветовал Одни, старший из наблюдателей, с кривой ухмылкой.
— Перезвонят, — отмахнулась Ева, тоже усмехнувшись.
Тогда, все с той же кривой ухмылкой, Одни выхватил у нее из руки телефон, нажал на кнопку ответа и приложил к уху.
— Это телефон Евы. Как вас представить?
Его дружки радостно загоготали, и сама Ева не удержалась от смеха.
— По‑английски? Говорю немного. Ответишь, Ева?
Она молча протянула руку, и Одни вернул ей телефон, не сводя с нее глаз.
— Ты не сохранила игру, — ехидно заметил он и злорадно рассмеялся.
Однако Еву это ничуть не расстроило, она обожала детей — и малышей и подростков.
— Слушаю, — наконец весело ответила она.
— Ева? Это ты?
Вся ее радость в момент улетучилась.
— Да. Кто это? — спросила она, хотя сразу узнала звонившего. Этот глубокий тембр и акцент Даниеля Пеллегрини не узнать было невозможно.
— Это Даниель Пеллегрини. Мне нужно встретиться с тобой.
— Позвоните моему секретарю и договоритесь о встрече. — Конечно, никакого секретаря у нее не было. И он это знал.
— Это очень важно.
— Не имеет значения. Я не хочу встречаться.
— Захочешь, когда узнаешь причину.
— Это вряд ли. Вы…
— Я человек, у которого есть предложение, которое принесет пользу вашему лагерю, — перебил он.
— Что вы имеете в виду? — с подозрением поинтересовалась она.
— Встретимся, и все узнаешь. Обещаю, польза будет и тебе, и лагерю.
— Следующий выходной у меня…
— Я лечу на Агуадиллу. Там и встретимся.
— Когда?
— Вечером. Пришлю за тобой кого‑нибудь через пару часов.
Отбой.
Глава 2
При виде роскошного отеля, к которому подвез ее водитель Даниеля, сердце Евы упало. Это был тот же отель, где они ужинали на прошлом «свидании». Ну конечно, а где еще он мог назначить ей встречу? Отель «Иден» был самым дорогим на Агуадилле.
На ней были простые чистые джинсы и черная рубашка, которую она не смогла погладить — в лагере отключили электричество, а тратить энергию генератора на глажку было бы настоящим расточительством. В общем, как и в прошлый раз, она почувствовала себя неряшливой оборванкой, которой здесь совершенно не место.
Когда она вошла в холл, к ней немедленно направился служащий отеля, на табличке, приколотой к лацкану золотой булавкой, под именем значилось «Генеральный менеджер».
— Синьорина Берген? — учтиво осведомился он.
Она кивнула, подумав, что описать и узнать ее, конечно, было проще простого. Рыжеволосая бедно одетая женщина.
— Пойдемте со мной, пожалуйста.
Она послушно последовала за ним мимо огромного фонтана, ресторана, где они с Даниелем ужинали месяц назад, мимо бутиков к лифту, который обслуживал коридорный. Едва менеджер нажал кнопку верхнего этажа, раздался звон.
— Куда вы меня ведете?
— В апартаменты синьора Пеллегрини.
Они достигли верхнего этажа, едва он успел ответить. Коридорный распахнул перед ними дверь.
Ева замешкалась.
Ужинать в личных апартаментах совсем не то, что в публичном месте. Вряд ли это будет разумно.
Менеджер терпеливо ждал, пока она выйдет из лифта. Все, что ей надо было сделать, — открыть рот и сказать «нет». Если Пеллегрини так сильно нужно встретиться с ней, могли бы поужинать в публичном месте. А ей надо было просто поставить ему такое условие — и никуда бы он не делся.
Но что‑то подсказывало Еве, что, несмотря на все свои недостатки, Даниель не из тех мужчин, которые принуждают женщину к чему бы то ни было. Так что она вышла из лифта и последовала за менеджером по широкому коридору. Они остановились у двери, он постучал. Дверь сию же секунду открыл дворецкий.
— Добрый вечер, синьорина Берген, — поприветствовал он Еву на хорошем английском. — Синьор Пеллегрини ждет вас на балконе. Могу я предложить вам что‑нибудь выпить?
— Стакан воды, пожалуйста. — Она старалась говорить твердо и спокойно, чтобы не выдать своего изумления при виде размеров и роскоши апартаментов.
Присутствие дворецкого несколько успокоило Еву. Менеджер пожелал ей хорошего вечера и удалился. Она прошла в просторную светлую комнату, затем — на огромный балкон, с которого открывался прекрасный вид на Карибское море, сейчас уже черное, расцвеченное мерцающими отражениями звезд. Слева располагался бассейн, справа — накрытый на двоих стол, за которым спокойно разместилась бы дюжина гостей. За ним вальяжно восседал Даниель Пеллегрини. При виде Евы он поднялся и направился к ней, протягивая вперед руки.
— Ева, рад снова тебя видеть, — произнес он с широкой улыбкой. Сегодня он совсем не был похож на того Даниеля, который три дня назад раздраженно требовал подлечить ему нос.
Ева без особой охоты подала ему руку, ожидая обычного рукопожатия, но он быстро схватил ее за запястья, притянул к себе и бесцеремонно расцеловал в обе щеки. От прикосновения его губ у нее что‑то перевернулось в животе, она ощутила его свежий аромат, который отчего‑то слегка взволновал ее. Ненавидя себя за суетность, она все же мысленно порадовалась, что ей удалось принять душ. Даниель выглядел и пах слишком уж хорошо, а его легкая улыбка почему‑то не оставила ее равнодушной. Его темно‑серые брюки и белая рубашка сияли безукоризненной чистотой. В этом отеле вообще было безупречно все, включая гостей. И Ева в очередной раз почувствовала себя замарашкой. И не важно, как старательно следила она за собой: быть безупречной, живя в лагере беженцев, — задача непосильная.
Она почувствовала облегчение, когда он наконец отпустил ее, и с досадой потерла о джинсы руки, чтобы избавиться от покалывания, вызванного его прикосновением.
— Ваш нос, похоже, хорошо заживает, — заметила она, чувствуя необходимость сказать хоть что‑нибудь, чтобы отвлечься от трепета где‑то под ребрами. О том, что Даниель дрался, свидетельствовал теперь лишь небольшой синяк вокруг глаза, и Ева снова ощутила укол любопытства — кто же был его соперником? Какой‑нибудь бандит? Или ревнивый бойфренд одной из его пассий?
— Ты хорошо поработала.
Она выдавила из себя подобие улыбки.
— Вы сходили к врачу?
— Это было ни к чему.
Дворецкий вошел на террасу, неся поднос с двумя высокими стаканами и парой бутылок воды.
— Не знал, какую вы предпочитаете — простую или газированную, поэтому принес и ту и другую, — сообщил он, ставя стаканы и бутылки на стол. — Могу я предложить вам еще что‑нибудь перед ужином?
