— Я не хочу искать кого‑то другого. Все остальные слишком жадны до денег.
— Но вы совсем меня не знаете! — возмутилась Ева. — Двадцать минут назад вы считали, что я англичанка.
— Я знаю все, что мне нужно, дорогая моя, — возразил он. — Лишнего знать не хочу. Твое прошлое меня не интересует. Я не хочу всех этих душещипательных разговоров. У нас будет взаимовыгодное сотрудничество, а не романтические отношения.
Ева не знала — плакать ей или смеяться. Неужели она стала такой холодной и расчетливой, что согласится на такое сомнительное предложение? А как, собственно, это предложение характеризует самого Даниеля? Что заставило его пойти по этому пути?
— Брак — это не игра, — медленно проговорила она, лихорадочно размышляя и то и дело переводя взгляд с Даниеля на деньги и обратно. Безусловно, эта сумма была бы лагерю очень кстати. Агентство «Блю трейн» существует лишь за счет пожертвований, которых вечно не хватает на все их проекты.
Она перевела взгляд на море, до сих пор не в силах поверить, что Даниель сделал ей такое странное предложение.
— Мне совсем не до игр, — отозвался он. — Выходи за меня, и в выигрыше будут все. Твое агентство получит гарантированный постоянный доход, ты тоже — на любые расходы, моя семья сохранит свое наследие. Ева, ты же практичный человек. И прекрасно понимаешь, что в моем предложении есть смысл.
Она не всегда была такой уж практичной. Когда‑то она была мечтательницей. Но в один день все ее надежды и чаяния превратились в пыль.
— Я не знаю… — Она потуже затянула хвост на затылке. — Вы говорите, это не игра, но в то же время утверждаете, что в выигрыше будут все. Брак — это союз двух человек, которые любят друг друга, а не тех, которые друг друга даже не знают толком.
— Родословная моей семьи идет с незапамятных времен. И самые удачные браки заключались именно по расчету, из практических соображений. Я никогда не хотел посвятить свою жизнь одному конкретному человеку, но готов связать ее с тобой. Наш брак будет основан не на любви, но на уважении — это я обещаю.
— Как вы можете уважать меня, если стараетесь купить?
— Я не покупаю тебя, дорогая моя. Считай эти деньги просто стимулом.
— Я не хочу быть вашей собственностью.
Это она уже проходила. Потому и сбежала от родителей, как только ей исполнилось восемнадцать — в тот день, когда она перестала принадлежать им.
— Если бы я хотел женщину в собственность, то не выбрал бы тебя.
Прежде чем она успела ответить, вошел дворецкий, чтобы унести суп. Только теперь Ева с удивлением обнаружила, что ее тарелка пуста. А она и не заметила, как ела. Дождавшись, когда он подаст веллингтонский пирог — разрежет его и разложит по тарелкам, Ева задала следующий вопрос.
— Если я отвечу «да», что помешает мне получить деньги и просто сбежать?
— Ты не сможешь получить деньги, пока мы официально не женаты. По итальянским законам ты не сможешь подать на развод в течение трех лет, однако я не могу остановить тебя, если ты захочешь просто уйти. Так что мне придется довериться тебе.
Ему придется ей довериться… Но может ли она доверять ему?
Пирог оказался настоящим деликатесом. Такой вкусноты Ева еще не пробовала: нежная розоватая говядина и грибной паштет, завернутые в тончайшие блинчики и запеченные в слоеном тесте.
— Если наш брак не будет традиционным, то как вы себе его представляете? — спросила она, прожевав первый кусок.
На обычный брак она не согласилась бы — ни с Даниелем, ни с кем‑либо другим. Но брак по расчету давал ей возможность сохранить свое сердце свободным и спокойным… Неуязвимым. И это ее устраивало. Ее сердце вынесло немало ударов, и еще один разобьет его окончательно.
— Все будут считать нас настоящей парой. Мы будем жить вместе. Будем вместе навещать родственников и друзей.
— То есть мы будем постоянными спутниками?
Он кивнул:
— Именно так. Однажды мы можем стать родителями…
При этих словах Ева поперхнулась куском пирога. Она закашлялась и глотнула воды прямо из бутылки.
— Ты в порядке? — спросил Даниель, выскочив из‑за стола, чтобы помочь ей.
— Нет. — Ева рассмеялась и снова закашлялась. — Мне послышалось, вы считаете, что мы станем родителями.
— Именно так. Если поженимся, мы будем спать вместе.
— Вы об этом ничего не говорили.
— Не думал, что об этом следует упоминать отдельно. Женатые пары спят вместе, дорогая моя, и я буду спать с тобой. — Глаза его блеснули. — Делить с тобой постель — одно из преимуществ нашего брака.
— Я не хочу секса с вами.
Даниель неожиданно для нее рассмеялся.
— А вот сейчас, думаю, ты впервые мне солгала. Ты не можешь отрицать, что я тебя привлекаю.
— Если бы это было так, я не отвергла бы ваше предложение провести вместе ночь.
— Если бы я не привлекал тебя, ты вообще не согласилась бы со мной встречаться. Думаешь, я не знаю, что женщин ко мне тянет? Я хорошо понимаю язык тела, и ты, солнышко, явно продемонстрировала все знаки женщины, которая противится своему желанию. И я понимаю почему — нелегко признать, что тебя тянет к мужчине, который тебе так неприятен.
— Вы всегда такой самоуверенный?
— Я практиковался годами и наконец достиг совершенства. Так что согласись, что я тебя привлекаю.
— Вовсе нет.
— Два раза солгала за пару минут? Это не пристало женщине, которая собирается стать моей женой.
— Я еще не дала согласия.
— Еще нет. Но дашь. Мы оба это хорошо знаем.
— Позвольте мне быть откровенной: если я соглашусь за вас выйти, спать я с вами не стану.
— Что ж, я тоже буду откровенен. Когда мы поженимся, мы будем делить спальню и постель. А будет ли между нами в этой постели секс, зависит от тебя.
— То есть вы не станете настаивать?
— Настаивать мне не придется. Хотя ты на голубом глазу и отрицаешь свое желание, химия, которая есть между нами, сделает свое дело, когда мы окажемся под одним одеялом.
— Вы попытаетесь меня заставить?
Его красивое лицо исказила гримаса отвращения.
— Никогда. Я не могу обещать, что не попытаюсь соблазнить тебя — ведь ты, дорогая моя, очень сексуальная женщина… Я был бы святым, если б не попытался… Но как только ты скажешь «нет», я сразу прекращу свои попытки.
У Евы на кончике языка уже вертелся вопрос, а не планирует ли он завести любовницу. Это было бы логично — если у него не будет секса с ней, то с кем‑то же должен быть. Однако внутренний голос посоветовал ей не ступать на эту скользкую почву. Она была одинока уже шесть лет, но по сексу совершенно не скучала. Да, ей не хватало мужской нежности и ласки, но не секса. Она вообще не понимала, почему люди возводят секс в культ. Но коль скоро это так, нельзя ожидать от Даниеля, что он будет соблюдать навязанный ею целибат.
