«Понятно, это все вопрос вероятности», — сказал в ответ президент, согласно изложению Боудена.
Боуден делает свое замечание: «С тех пор как агентство почти десятилетие назад сделало неверное заключение — о том, что Саддам Хусейн прятал оружие массового поражения, что запустило долгую и очень дорогостоящую войну, — ЦРУ ввело почти комическую процедуру взвешивания определенности… Это было похоже на попытки включить в здравые суждения математические формулы». Боудену определенно не понравилось, что ЦРУ использовало числа и степени вероятности. Так же, как и Бараку Обаме, если верить Боудену. «В итоге все это оборачивается, как обнаружил президент и как он потом мне объяснил, не большей определенностью, а большей неразберихой».
Боуден сообщил, что в более позднем интервью Обама сказал: «В этой ситуации тебе начинают предлагать вероятности, которые маскируют неуверенность, вместо того чтобы предоставить полезную информацию». Затем автор книги написал, что «для Обамы не составляло сложности признаться в этом самому себе. Если бы он начал действовать, основываясь на полученной информации, это была бы просто-напросто ставка в азартной игре. Крупная ставка».
Выслушав большой разброс мнений, Обама обратился ко всем собравшимся в комнате: «Это пятьдесят на пятьдесят, — сказал он, и все замолчали. — Послушайте, ребята, это все равно что подбросить монету. Я не могу принять решение в условиях, когда у нас нет большей уверенности»
[99].
Боуден, очевидно, восхищается выводом Обамы. Но прав ли он?
Предоставленная информация обрывочна, но, судя по ней, общая оценка офицеров ЦРУ — «мудрость толпы» — была около 70 %. А Обама заявил, что вероятность «пятьдесят на пятьдесят». Что он имел в виду? Тут нужно быть осторожными, потому что у нас есть несколько вариантов.
Один из вариантов: Обама буквально имел в виду то, что сказал. Он услышал разброс мнений и остановился на 50 % как самом приближенном к действительности числе. В таком случае он неправильно воспринял информацию. Коллективное суждение выдало бо́льшую вероятность, и, если основываться на рассказе Боудена, у него не было оснований для того, чтобы счесть 50 % более точным вариантом. Это просто число, взятое из воздуха.
Но, как показали исследования, люди, которые выбирают понятие «50 %» или «пятьдесят на пятьдесят», часто не имеют этого в виду буквально. Они хотят сказать: «я не уверен», или «я не знаю точно», или просто «может быть»
[100]. Учитывая контекст, подозреваю, что Обама имел в виду именно это.
В таком случае у его мнения могут быть основания. Обама выступал в роли руководителя, принимающего важнейшее решение. Он вполне мог считать, что должен приказать нанести удар, если есть любая существенная вероятность, что бен Ладен находится в комплексе сооружений. Неважно, какой была бы эта вероятность: 90, 70 или даже 30 %. Так что, вместо того чтобы тратить время на выяснение точной цифры, он просто прекратил дискуссию и двинулся дальше
[101].
Конечно, я не знаю, о чем на самом деле думал Обама. Существует и еще одно возможное объяснение, которое гораздо сложнее доказать. Как и вымышленного Леона Панетту, Обаму мог встревожить большой разброс мнений. Отсутствие согласия могло заставить его подумать, что все эти мнения не заслуживают доверия. Поэтому он отошел на позицию, которую теоретики вероятности называют «априорное незнание», то есть состояние, в котором вы находитесь до того, как узнаете, упадет монетка орлом или решкой или, в этом случае, будет ли Обама в спальне, когда к нему постучатся «морские котики» из ВМС. И это была ошибочная позиция, потому что в данном случае он не воспользовался всей предоставленной информацией полностью
[102]. Но в отличие от вымышленного Леона Панетты, ментальный циферблат Обамы содержал не только два значения, но еще и третье: может быть. На нем он и остановился.
Изложение Боудена напомнило мне фразу, сказанную вскользь примерно тридцать лет назад Амосом Тверски. Мы тогда входили в состав комиссии Национального совета по исследованиям, которой дали задание предотвратить ядерную войну. В вопросе вероятностей, сказал он тогда, у большинства людей есть только три установки: «случится», «не случится» и «может быть, случится». У Амоса было слегка хулиганское чувство юмора. Также он чувствовал абсурдность деятельности академической комиссии по спасению мира. Так что я на 98 % уверен, что он шутил. И на 99 % уверен, что его шутка отражает правду о человеческих суждениях.
Вероятность в каменном веке
Люди справлялись с неопределенностью с самого зарождения человечества. И все это время мы не имели доступа к статистическим моделям неопределенности, потому что их не существовало. Лучшие умы начали серьезно обдумывать вопрос вероятности на удивление поздно по историческим меркам — как гласит одно из мнений, только после публикации работы Якоба Бернулли Ars Conjectandi в 1713 году.
