– На всех не хватит! – раздался из глубины пещеры нестройный хор.
– О, я не голоден, – произнес странник, в очередной раз удивляюсь собственному голосу. Каждый раз приходилось привыкать заново.
– Голоден, мы отсюда чуем, – возразил все тот же хор. – Правда, омлет этот голод вряд ли утолит, не так ли?
Странник предпочел пропустить вопрос мимо ушей.
– Могу ли я разделить твое тепло, твою кровь и твой кров?
– Как официально, надо же, словно мы король… Мы не король, знай! Впрочем… Дели кров, дели кровь, а насчет тепла мы подумаем.
Странник ступил в небольшой каменный зал. Стены здесь были разрисованы коричневой и белой краской, посередине горел зеленым пламенем костер, а над ним возвышался обладатель множества голосов. Он был большим, жилистым и, кажется, врастал прямо в потолок. Повелитель Игнес Фатуи, болотных огоньков – по сути, просто огромный рой заблудших детских душ – готовил на собственном пламени грибы с яйцами.
Этот городок действительно был очень интересным.
– Ты… Бригадир? – Светящиеся глазницы расширились. – Пришел убить нас?
Но, даже задавая этот вопрос, хозяин пещеры продолжал помешивать свой обед, как будто ответ его вовсе не волновал. Иногда выдержка растет вместе с годами.
– Я пришел говорить правду. – Странник опустился на влажный мох, скрестив ноги. – Думал, смогу поживиться здесь. Смешные у вас места.
– Уже видел пустые судьбы? – Движением пальцев повелитель Игнес Фатуи погасил костер и поднес сковороду к пустому провалу своего рта. – Не самые интересные, на самом деле. – Одним могучим глотком он проглотил все, что приготовил. – Мы давно хотим уйти отсюда, да не пускает, никак не пускает… Держит. Душит. Потому нас тут так много.
– Для одного маленького городочка – чересчур.
– Ты еще не видел ее. Даже она запуталась и ждет. Иногда мы жалеем, что сюда не пришла чума.
– Стало бы легче?
– Стало бы тише…
Едва произнеся это, повелитель Игнес Фатуи вдруг мелко задрожал и рассыпался на сотни светящихся шариков.
– Пора вести, – пропищал высоким голоском один из них и вылетел из пещеры. За ним почти сразу последовали остальные.
Зеленый свет болотных огоньков, отправившихся заманивать путников в трясину, овраги и на оживленные трассы, пропал, но странник с севера продолжал сидеть в темноте. Он все еще видел рисунки на стенах и начинал понимать, что это за она, про которую говорили Игнес Фатуи. Но продолжал теряться в догадках, откуда же у огоньков сковородка.
* * *
Это совсем не напоминало смерть: не было ни незнакомца с развязанными шнурками, ни боли, ни привычного облегчения. Значит, Кэйлинна Нод осталась жива. Вот только где именно она осталась жива?
Глаза не скрывала повязка, вокруг совершенно точно не было тьмы – ее ощущаешь сразу, она давит и манит. Тем не менее Кэйлин не видела ничего, кроме какой-то красной пелены. Кровь, застилающая глаза? Определенно, нет. Что же тогда?
Когда Кэйлин перебрала в голове даже самые невероятные варианты, темнота вдруг спа́ла, и мертвый джинн Мэпллэйра увидела ту же подворотню, где они с Итаном встретили тени. Правда, отсюда почему-то не было видно неба. А в углу, на мусорном баке, сидела Лиз Ольсен и с диким бессмысленным остервенением пережевывала что-то, подозрительно похожее на кровоточащий кусок мяса.
– Итан? – Кэйлинна попятилась и вскоре уперлась спиной в решетчатый забор.
Кусок мяса повис в зубах Лиз – со стороны казалось, будто девушке оторвали челюсть. Ее деловой костюм был весь покрыт багряной коркой; при каждом движении он хрустел и сыпал на асфальт красноватый пепел. Мисс Ольсен потихоньку превращалась в тень.
Кэйлин снова позвала Итана, на этот раз тише, стараясь не помешать чужой трапезе.
Но Окделл ее не услышал. Не мог услышать, потому что разговаривал с Королевой.
* * *
Когда Итан очнулся, его окружали стены: десятки, может, сотни, поставленные так хаотично, что получившееся сооружение даже лабиринтом нельзя было назвать. Панели, блоки, пол и потолок – все казалось кружевным, шершавым и неровным, как поеденный мышами диетический хлебец. Разве что хлебцы не отличались таким насыщенным красным цветом.
Итан попытался дозваться Кэйлин, но его крик словно умер у первой же стены. Тогда он двинулся вперед, надеясь, что куда-нибудь выйдет. Ничего большего ему не оставалось.
На ощупь стены походили на кораллы, только были не такими хрупкими. Маленькие выступы царапали Итану руки, лицо и шею, но он ничего не чувствовал. Был все-таки свой плюс в этой дурацкой серой коже.
На одном из поворотов Итан потерял очки – и там же заметил, что одежда его скоро превратится в лоскуты. Странно, он даже не слышал, как трескалась ткань. Сколько прошло времени, как близко к выходу он находится и существует ли вообще этот чертов выход, Итан не знал. Единственное, что он знал наверняка: над этой архитектурной насмешкой нет неба. И еще он совершенно выбился из сил.
Странное место, этот Мэпллэйр. Итан совсем не помнил, какой жизнь была в Сити, ведь судить по дверцам машины, слепящему белому свету и явно привидевшимся паукам не стоило. Тетя Сара забрала его оттуда, освободила от боли – значит, повернула его судьбу в лучшую сторону? Вот только теперь в Мэпллэйре происходило что-то, что нельзя было назвать безопасным.
Или нет… Нет. Это давно происходило в маленьком сером городке, просто Итан ничего не видел и ни о чем не знал. А потом он встретил Кэйлинну Нод, мертвого джинна Мэпллэйра, и все изменилось. И она тоже когда-то была самой обычной девушкой. Как и Мэпллэйр был самым обычным городом.
А теперь она исполняла желания ценой собственной жизни, поначалу даже самые маленькие. Раз за разом умирала, как в какой-то видеоигре, где каждый раз сообщается: «У вас осталось столько-то жизней». Красные сердечки в правом верхнем углу экрана. Сколько их осталось у Кэй? Или их столько же, сколько звезд на небе? Но даже их можно сосчитать.
Почему Итан Окделл, серый мальчик, покрывшийся пылью Мэпллэйра, не может загадать ей свое желание? Не смог бы, даже если бы попробовал другое, не навязанное, не касающееся Лиз Ольсен, а то самое, сокровенное, лежащее на сердце нерожденной птицей? Город еще не принял его как своего полноправного жителя? Или у Итана не только кожа непробиваемая, но и разум? Или неправильные законы болотистой местности не подчиняются грузчикам, которые любят комиксы?
Итан вздрогнул и инстинктивно зажмурился: он вдруг ощутил чье-то болезненно горячее прикосновение. Для человека, который уже довольно долго не мог почувствовать холод, жар, удар ножом и прочие радости обычных живых существ, это было словно озарение. Как сюрприз на день рождения, о котором не догадываешься до последней секунды. Итан открыл глаза и увидел чужие – янтарно-оранжевые, с красными прожилками и черной сетью сосудов. Совершенно без зрачков. Но внимательно его рассматривающие.
