Я в панике зашарила взглядом по комнате в попытке понять – что необходимо взять с собой?
Мысли мыслями, а руки уже натянули сапожки, накинули теплую, отделанную мехом накидку с капюшоном и покидали в сумку книги и всякую милую сердцу мелочь, скопившуюся за не столь уж и долгое время проживания в общежитии. Вещи собирать смысла не было. Неизвестно, может, все это перестраховка и вскоре я вернусь, но если девушка права, и мои самые жуткие предположения о монахах подтвердятся, то и убегать с баулами будет, мягко говоря, сложно.
Вот я уже собрана и полна решимости направиться навстречу «приключениям», хоть и лелея в душе надежду на то, что без проблем доберусь до актового зала в соседнем общежитии, и вдруг… Все еще стоящая возле входной двери девушка тихонько ойкнула, практически бесшумно задвинула щеколду замка и странно так, спиной начала отступать, не сводя взгляда с дверной ручки.
Откуда-то приходит понимание – там кто-то есть. Прислушиваюсь. Тяжелые, явно не девичьи шаги приближаются к моей комнате. Вот и спрашивается: что делать мужчинам в женском общежитии? Раньше я б могла предположить, что это Редерик или Лейрон, но не сейчас. Внутри все похолодело. Дверь и всякие засовы для мага не помеха. Я затравленно огляделась по сторонам. Прятаться где-то в комнате глупо – найдут. Взглянула на притихшую девицу и кивнула в сторону балкона.
Ну что сказать? Страх делает человека куда более решительным, нежели он есть в повседневной жизни. Мы безмолвно выскользнули на балкон, плотно затворив за собой дверь. А затем… Да, безумие, конечно, но что делать-то? В общем, я первая, подавая пример, перебралась через перильца и… поскользнулась, при этом едва не взвизгнув, чем однозначно выдала бы нас с головой. Так и вишу: сердце ушло куда-то в область болтающихся в воздухе пяток, пронизывающий ледяной ветер пробирается под одежду, перекинутая через плечо сумка хоть и не тяжелая, но мешает, и ведь не скинуть ее, руки-то заняты – до онемения вцепились в поручень. Хватаясь за литые узоры на балконном ограждении, начала спускаться. Понимаю, конечно, что все равно придется прыгать, но как-то страшно отпускать руки. Вот еще немного спущусь и…
Это самое «и» случилось внезапно, просто-напросто я укололась о что-то острое и разжала руку как раз в тот миг, когда второй уже вовсю искала, за что б зацепиться. Полет был недолог, приземление неприятным, но, несмотря на то что землю приморозило, обошлось без вывихов и переломов, разве что синяки будут, без этого явно никак. Где-то рядом, ойкнув, приземлилась моя осведомительница. Девушка, кряхтя, начала подниматься и тихонько зашипела от боли.
Ни слова не говоря, помогла ей встать на ноги и так, служа опорой, повела к соседнему зданию, где и располагался нужный нам актовый зал. Плелись еле-еле, а на втором этаже она попросила остановиться.
– Я не могу, простите, – со слезами на глазах пробормотала она, привалившись к стене.
– Дойти не можешь? – уточнила я, прикидывая, что нам еще два с лишним этажа подниматься.
– Угу, – понуро выдохнула она. – Вы идите. Я как раз тут живу. – Она махнула рукой в сторону ближайшего к ней коридора. – Дойду уж как-нибудь до комнаты.
Пожав плечами, я успела сделать первые шаги и тут услышала за своей спиной какой-то шум и стон. Оборачиваюсь.
– Да уж, далеко ты так не уйдешь, – вздохнула я, взглянув на распластавшееся по полу тело.
Пришлось помочь ей подняться и проводить до комнаты, где оказавшаяся в этот момент одна из соседок девушки, поохав, тут же связалась с какой-то подружкой с целительского факультета. Успокоенная тем, что переложила ответственность на чужие плечи, направляюсь обратно к лестнице и… замираю. Благо в коридоре почему-то нет света, и поднимающийся по лестнице мужчина не обратил на меня внимания.
Выждав пару минут, прислушалась. Тихо. Только откуда-то сверху доносятся голоса. Из общежития я вылетела словно ошпаренная. Боясь выходить на освещенную аллею, метнулась сразу к проходу между зданиями, стараясь затеряться в тени парковой зоны. Пробежала до стены, ограждающей территорию университета, оценила ее высоту и гладкость – ни за что мне туда не забраться. Пошла тихонечко вдоль забора. Нет-нет да останавливаясь, чтобы прислушаться, нет ли кого поблизости. Постоянно казалось, что где-то позади или сбоку хрустнула ветка под чьей-то ногой и обладатель той самой ноги вот-вот меня нагонит. Мания? Может, и так, но береженого и боги берегут. Так вот и кралась до самых ворот.
Наружу выбралась без проблем. Сунула руку в карман, нащупывая свиток переноса, и вдруг ощутила, как меня сковывает чужая магия. Нет, я не упала без чувств, просто все мышцы словно окаменели. Стою. Только глазами и в силах вращать. А вокруг на первый взгляд никого. И вдруг чувствую, как мои ноги против воли делают шаг, второй, третий. Остановиться бы. Закричать. Да какое там!
А потом… потом была подворотня. Темно, только и слышны звуки чужих шагов. Дыхание сбилось, и пришла мысль: так вот как я в монастырь попала! А тем временем на моих окаменевших, казалось, руках защелкнулись тонкие браслетики, соединенные уже виденной мною в пророческом сне цепочкой. И тут же сковывающие меня силы отступили, оставив лишь ноющую боль в невероятно перенапрягшихся мышцах. Спину, ноги, руки, шею, живот – все свело. Застонав, начинаю оседать на землю, а перед глазами и так-то темно было, а теперь и вовсе все очертания плывут.
Очнулась на каком-то твердом ложе и поняла, что все это уже было, там, во сне. Вокруг темно, хоть глаз коли, и да, ощущение такое, будто стены и потолок давят. Кряхтя и превозмогая боль во всем теле, приподнялась, нащупала одну стену, другую, третью, четвертую и дверь в ней, подняла руку, вот он – потолок. Значит, не кажется, так и есть, я в камере. И почему-то нет ни малейшего сомнения в том, где именно она находится.
Сунула руку в карман. Ага, наивная, так они мне свитки и оставят. Ну да ладно, у меня ж нынче магии побольше, чем раньше. Пусть в город или на Картен своими силами уйти и не смогу, но для начала хотя бы в коридор за дверью перенестись, а там уж по обстоятельствам. Потянулась к ставшей уже родной тьме, и… ничего. Ну вот совсем! Прямо как тогда, еще до начала обучения в университете, когда о наличии магии в моей крови лишь говорили, но никаких ее признаков не ощущалось.
И так страшно стало от осознания того, что магия меня покинула, так жутко! Фантазия тут же явила внутреннему взору все прелести предстоящей жизни в монастыре, и тут же пришло понимание: друзей не выдам. А следом за этим мысль: где-то тут Франц, предатель он или нет, но не зря же монахи меня искали, да и свиток мой у них. Значит, либо все же предал, либо, как и я, в беде.
Сколько я так сходила с ума от безысходности? Не знаю. В какой-то момент из глаз буквально хлынули слезы. Потом и они иссякли. Я лежала на каменной скамье и пялилась в темноту. Так и не заметив, когда же уснула.
Пришла в себя от того, что меня начало знобить. Несмотря на оставшийся на мне теплый плащ, в помещении было сыро и зябко. Встала, не сдерживая стонов, наклонилась несколько раз в разные стороны, разгоняя кровь и пытаясь хоть немного согреться. Попыталась руки потереть друг о друга и едва не взвыла: они саднили. Видимо, сильно их изранила, когда с балкона сверзлась.
