– Внесу в графу «Разное», – сказал Страйк. – Ладно, держи меня в курсе.
Барклай повесил трубку. Решив воспользоваться случаем, чтобы немного размяться, Страйк вышел из машины, все еще дымя сигаретой, облокотился на ворота из пяти перекладин, ведущие в широкое темное поле, и позвонил Робин.
– Это Ванесса, – солгала Робин мужу, увидев на дисплее номер Страйка.
Они с Мэтью только что прикончили купленное навынос карри, которое ели перед телевизором, расположив подносы на коленях. Мэтью вернулся домой поздно, уставший, а ей не нужны были новые перебранки.
Взяв мобильный, она вышла через застекленную дверь на задний дворик, служивший местом для курения во время прихода гостей. Убедившись, что двери плотно закрыты, она ответила:
– Привет. У тебя все в порядке?
– Нормально. Есть секунда поговорить?
– Есть, – сказала Робин, прислоняясь к садовой стене и наблюдая, как в стекло бьется мотылек, силясь попасть в дом. – Узнал что-нибудь от Дон Клэнси?
– Толком ничего, – ответил Страйк. – Но сдается мне, что есть одна зацепка: Джимми был на ножах с каким-то евреем, бывшим начальником, но я позвонил в ту контору, и оказалось, что бедолага еще в сентябре прошлого года умер от инсульта. А как только я ушел от Дон Клэнси, позвонил Чизуэлл. Говорит, хорьки из «Сан» что-то вынюхивают.
– Да, – подтвердила Робин. – Они звонили его жене.
– Нам оно некстати, – заметил Страйк, и Робин сочла, что это очень мягко сказано. – Интересно, кто навел газетчиков?
– Готова поспорить – Уинн, – сказала Робин, вспомнив, как Герайнт с присущим ему самомнением бросался именами. – Это в его духе: намекнуть журналистам, невзирая на отсутствие доказательств, что у Чизуэлла рыльце в пуху. Нет, серьезно, – продолжила она, не особо надеясь услышать ответ, – как по-твоему, что он такого сделал?
– Хорошо бы узнать, но это по большому счету не важно, – устало выговорил Страйк. – Нам платят не за то, чтобы мы копали под него. Кстати…
– Жучки установить пока не смогла, – предвосхитила его вопрос Робин. – Торчала там допоздна, сколько получилось, но, когда они оба уходили, Аамир запер дверь на ключ.
Страйк вздохнул.
– Ну, ты там поаккуратней, чтобы не напортачить, – сказал он, – но, коль скоро задействована «Сан», выбора у нас нет. Попробуй, что ли, прийти пораньше.
– Я постараюсь, – ответила Робин. – Сделаю. Между прочим, сегодня узнала кое-что странное насчет Уинна. – И она рассказала, как Делия спутала ее с одной из настоящих крестниц Чизуэлла и как Рианнон попала в сборную по фехтованию.
Похоже, у Страйка это вызвало только сдержанный интерес.
– Сомневаюсь, чтобы этим объяснялось желание Уинна скинуть Чизуэлла с должности. В любом случае…
– …сначала средства, потом мотив, – подхватила она, цитируя расхожую фразу Страйка.
– Именно. Послушай, мы сможем завтра встретиться после работы в каком-нибудь пабе? Нужно многое согласовать.
– Хорошо, – сказала Робин.
– Барклай, к слову, на ходу подметки режет, – сообщил Страйк, будто взбодрившись от этой мысли. – Уже законтачил с Джимми.
– Ого, – сказала Робин. – Молодец.
Пообещав прислать ей название удобно расположенного паба, Страйк закончил разговор, а Робин осталась задумчиво стоять в темноте, под мерцающими точками звезд.
«Барклай, к слову, на ходу подметки режет».
Не то что она, сумевшая раздобыть только бесполезные сведения о Рианнон Уинн.
В неистовом стремлении к свету мотылек все так же отчаянно бился о раздвижные двери.
«Идиот, – подумала Робин. – На воле лучше».
Легкость, с которой она солгала, будто звонит Ванесса, должна бы была вызвать у нее угрызения совести, но нет: она лишь порадовалась, что все обошлось. Наблюдая за мотыльком, безнадежно бьющимся крылышками о сверкающее стекло, Робин вспомнила, что сказал ей психотерапевт во время одного из сеансов, когда она долго рассуждала о своей потребности понять, где заканчивается настоящий Мэтью и начинаются ее иллюзии в отношении мужа.
– За десять лет люди меняются, – ответил психотерапевт. – Зачем ставить вопрос так, будто вы ошиблись в Мэтью? Быть может, вы просто оба изменились?
Их первая годовщина свадьбы приходилась на следующий понедельник. Мэтью предложил забронировать на выходные номер в крутом отеле близ Оксфорда. Как ни странно, Робин с нетерпением ждала этой поездки, потому что нынче их с Мэтью отношения обычно улучшались с переменой обстановки. Находясь среди посторонних людей, они волей-неволей избегали скандалов. В подобной ситуации она рассказала ему, как позеленел бюст Эдварда Хита, добавив и другие интересные (с ее точки зрения) факты о палате общин. Мэтью выслушал ее рассказы со скучающим видом, выражая тем самым свое неодобрение всей этой затеи.
Придя к решению, она раздвинула застекленные двери, и мотылек весело залетел внутрь.
– Что так приспичило Ванессе? – спросил, не отрываясь от выпуска новостей, Мэтью, как только Робин вернулась на свое место подле него.
Рядом с ней на столе стояли неувядающие восточные лилии, десять дней назад принесенные Сарой Шедлок; их дурманящий аромат перебивал даже запахи карри.
– Когда мы с ней в прошлый раз ходили гулять, я случайно прихватила ее солнечные очки. – Робин изобразила раздражение. – Между прочим, от «Шанель», Ванесса хочет их забрать. Я сказала, что встречусь с ней перед работой.
– От «Шанель», в самом деле? – переспросил Мэтью с улыбкой, в которой промелькнула надменность.
Робин поняла: он решил, что нашел у ее подруги слабое место, но Ванесса, очевидно, даже вызвала у него симпатию, когда проявила тягу к дизайнерским аксессуарам и нежелание с ними расставаться.
– Мне придется выйти в шесть утра, – предупредила Робин.
– В шесть? – взвился Мэтью. – Господи, я совершенно измотан и не хочу просыпаться в…
– А я как раз собиралась предложить, что лягу в гостевой комнате, – сказала Робин.
– Что ж, – успокоился Мэтью. – Это хорошо. Спасибо.
19
Неохотно я это делаю, но… enfin!..
[22] настоятельная необходимость…
Генрик Ибсен. Росмерсхольм
Утром Робин вышла из дома без четверти шесть. Розовое небо приобрело оттенок легкого румянца, а утро выдалось теплым – правильно, что она не взяла кофту. Проходя мимо ближайшего паба, она скользнула взглядом по единственному резному лебедю, но тут же направила свои мысли к предстоящему дню, чтобы не погружаться в раздумья о человеке, оставшемся дома.
Через час, шагая по коридору в сторону офиса Иззи, Робин заметила, что дверь в офис Герайнта уже открыта. На ходу заглянув внутрь, она увидела пустой кабинет, но на спинке стула висел пиджак Аамира. Подбежав к офису Иззи, Робин отперла дверь ключом, рванулась к своему столу, вытащила из коробки с женскими тампонами одно из прослушивающих устройств, сгребла для отвода глаз кипу старых документов и выскочила обратно в коридор.
