— Мисс Авель, — Оливье с трудом протиснулся между двумя огромными манекенами, на которых висели пышные платья.
— Да, я здесь, — услышал он голос откуда-то из глубины помещения, завешанного и заставленного всевозможными нарядами, обувью, аксессуарами. Наверное, ни один модник не подбирает все так тщательно, как отвечающие за костюмы актеров работники.
Чуть не заблудившись между манекенами, следователь, наконец, добрался до стола, на котором было разложено вывернутое на изнанку платье.
— Вот, — печально произнесла худенькая женщина лет сорока, — такая красота была, а приходится срочно ушивать. На этих девчонках платье вообще не смотрится. Не то, что на Селене. У одной грудь вываливается, а на второй висит, хуже, чем на вешалке.
— Собственно, я и хотел поговорить с вами о пропаже мисс Совендел, — обнаружив рядом свободный стул и убедившись, что в нем нет никаких иголок, мужчина пристроился рядом со столом.
— Неужели вы нашли ее, — кажется, с плеч костюмерши подняли небесный свод.
— Увы, нет. Но следствие хотело бы задать вам несколько вопросов, — он приготовил свой блокнот.
— Да, хорошо, — Жюстин Авель вновь помрачнела и принялась ушивать платье.
— Скажите, не было ли у мисс Совендел врагов?
— Врагов? Да тут все друг другу враги. Актрисы за роль готовы соперницу сожрать, актеры не вызывают друг друга на дуэли, наверное, потому лишь, что это запрещено законом и можно угодить на рудники или на виселицу. При этом внешне все дружат со всеми, улыбаются на публику. А на самом деле противно смотреть, как они целуются при встрече у какой-нибудь именитой особы вечером, хотя еще утром подсыпали друг другу слабительное в чай или сажу в грим. Так что Селена не была исключением.
— Что, она тоже пакостила другим? — удивился Оливье, до того слышавший об актрисе только хорошее.
— Она нет, — рассмеялась Жюстин. — Кажется, только она и Тереза не строят другим козни. Но за Терезу в какой-то степени отдувается ее сестра. Той палец в рот не клади — откусит мигом. Никаких стекол в туфли не нужно. Нет, Селена во все это не лезла. Но за вещами следила. Косметику всегда забирала с собой, обувь проверяла, ни у кого ничего из еды не брала. Научили. А врагов и у нее хватало. И среди своих, актеров, и руководство свои цели преследовало. Режиссер свою девушку мечтал на ее место продвинуть, директор, напротив, только ее хотел видеть в главных ролях, потому что зрителям она нравилась, сценарист, даром, что возраст приличный, и вовсе в свою постель мечтал заполучить. Так сказать, для коллекции.
— Ходили слухи, что вы ее недолюбливали, — осторожно заметил следователь.
— А кто она мне, чтобы любить или не любить? — женщина даже отвлеклась от работы, которой занималась в процессе разговора. — У меня задача какая? Платье сшить, чтобы и по сюжету подходило, и чтобы актриса в нем не потерялась. На Селену шить сложно было. Вроде внешность простая, Аманда красивее будет, но не каждая ткань подходила. Приходилось мучиться. Ругалась, конечно, сквозь зубы, но на кого я не ругалась. Всем от меня достается. Одним за фигуру, другим за фактуру, третьим за то, что труд не ценят, пятен насажают, порвут…
— Понятно, — очередная пометка в блокноте. — Скажите, а мисс Совендел не просила вас сшить или предоставить ей из театральных какой-нибудь наряд, скажем, для похода на вечер или иное мероприятие, где ей необходимо присутствовать. К примеру, ей нужно было произвести на кого-то впечатление.
— Нет, такого не было, — Портниха вновь принялась работать над платьем. — Все эти костюмы хороши только на сцене. Даже на обычный бал их не оденешь. Да вы сами попробуйте поднять это платье. Даже не представляю, как девушки могут в нем ходить весь вечер. Тут же одного стекла почти на десять фунтов.
— Бутафория? — уточнил следователь.
— Да, все это должно быть хорошо видно. Поэтому мы используем обычное стекло. Есть несколько мастерских, где нам отливают и гранят реквизитные украшения. Но Селена интересовалась, нет ли у меня знакомой модистки. Причем, это было не так давно. Раньше она покупала готовое платье или заказывала в магазине одну из моделей в нужном ей цвете. Видимо, у нее кто-то появился. Но Селена не распространялась о личной жизни больше, чем это требовалось. Так что мы знали только немного о семье, что она есть, и все. А кто там, что… Свечку не держала, а врать не буду. Одно дело — для прессы сказки рассказывать, совсем другое потом за лжесвидетельство отвечать. Может и был кто, но сама она ничего не рассказывала.
Следователь только покивал, после чего принялся расспрашивать костюмершу более подробно о том, что она могла знать.
Сьюзи Армир медленно приходила в себя. Сначала девушка просыпалась, но не было сил открыть глаза, и вскоре она снова проваливалась в сон. Наконец, сознание стало проясняться. Пострадавшая открыла глаза и огляделась.
— Могу я чем-то помочь мисс? — раздался голос.
Сьюзи медленно повернула голову в другую сторону. На стуле рядом сидела девушка в форме гостиничных горничных.
— Я долго спала? — хрипло поинтересовалась Сьюзи.
— Да часика три, наверное, — сообщила горничная. — Мы думали, что вы до самого вечера проспите.
— Что про… — секретарь мэра хотела спросить, что произошло и как она оказалась в этой комнате, но внезапно память жестоко напомнила ей о том, что случилось в номере мистера Фульхенсио. — Я… Он…
— О нет, мисс Сьюзи, не переживайте. Он не успел ничего сделать. Колин вовремя пришел и услышал, как вы кричите, — успокоила ее девушка. — Он сразу поспешил в номер, разобраться, что там происходит. Ну и съездил тому мистеру пару раз по лицу. Так что ничего непоправимого с вами не произошло.
— Я почти ничего не помню, — созналась мисс Армир. — Мы пили чай, он читал отрывки из своих пьес, а потом начал меня целовать. Я не хотела, но он не слушал… — Сьюзи свернулась комочком на кровати и заплакала. — Я… Я… испугалась.
— Все позади, мисс, все уже хорошо, — горничная пересела на край кровати и принялась гладить девушку по спине. — Следователи приехали. Они там порядок наведут. А то этот мистер и к нам приставать пытался. Только мы к нему в номер не заходили одни. Всегда ребят просили, якобы нам помочь надо. А так неизвестно, как бы он с нами поступил. А вы поплачьте, легче будет.
— Ой, бумаги, — немного успокоившись, — встрепенулась девушка. — У меня были бумаги. Я должна была передать их мистеру Астеро.
— Это вам надо будет у нашего хозяина спрашивать, — заметила горничная. — Только вы не торопитесь. Умойтесь сначала, макияж поправьте. А то вон, глазки красные, тушь потекла. Куда же вы такая пойдете?
Сьюзи только вздохнула. День с самого утра не задался. На любимое платье пятно поставила, молоко убежало, на туфельках набойка отлетела. На работе тоже не клеилось. Один документ пришлось несколько раз переписывать, перо брызгалось, а потом и вовсе кляксу поставило, потом поссорилась с одной из посетительниц, которая рвалась на прием к мэру и обещала нажаловаться на нахального секретаря ее начальнику. В довершение всего это вот. И документы пропали. Но девушка права, нельзя в таком виде показываться людям.
