Я замерла от ужаса и едва не закричала. Маленькие зайчата. С ушками, прижатыми от страха, темными глазками, а от них по тарелке расползаются красные потеки, смешиваясь с коричневыми разводами шоколада. Кровь и земля. До сих пор помню, как в последнем сражении на войне алые ручейки из тел смешивались с грязевыми от дождя.
Не заорать помогло лишь то, что разглядела: зверьки искусно выполнены из мороженого, а вместо глаз ягоды. Но тяжелые воспоминания о войне наслоились на детский ужас от сказки о пироге с зайчатами, и к горлу подкатила тошнота. Зажав рот салфеткой, я вскочила с места и ринулась в дамскую комнату.
Спасло от мгновенного позора лишь то, что желудок был практически пустой и мне повезло добежать. Несмотря на это, выворачивало меня знатно, и я долго потом умывалась холодной водой, чтобы прийти в себя. Потом тщательно протерла лицо лежавшими здесь же белоснежными полотенцами, пропитанными тонким ароматом трав. Стало гораздо легче. Только в зал возвращаться категорически не хотелось.
Но пришлось.
Еще издалека я заметила мнущегося у нашего столика парнишку, которого Риграсс попросил следить за возвращением Иррилия.
К столу подошла как раз в тот момент, когда капитан сунул еще пару монет в пыльную руку с обломанными ногтями. Миг, и мальчишка исчез под неодобрительными взглядами официанта и администратора.
— Наш дипломат уже вернулся, — сообщил Риграсс с недовольным видом.
Я даже почти была сейчас благодарна Иррилию за возвращение. Потому что находиться в ресторане, где десерт делают в виде окровавленного пирога с зайцами… да я лучше с нарром сражусь голыми руками.
И очень хотелось прервать это свидание. Ни эйфории от сбывшейся мечты, ни радости. Лишь дикое неудобство.
А вот Риграсс так явно не считал. Ох, мне бы хоть капельку такого же самомнения! Я бы горы свернула!
— Так что, Птичка? — спросил он, взлетая на лошадь, пока я на свою еле взбиралась. Все еще мутило от одного воспоминания о пироге.
— Что, капитан?
Вот так, специально нейтрально и вежливо.
— Ты хочешь дом поближе к окраине или все же квартиру возле центра?
Наррова задница, он говорит это так, словно уже все решено!
Знаете, как обидно, когда твой идеал оказывается глиняной пустышкой? Вот я сейчас ощутила это сполна. Смотрела на Риграсса, на темные волосы, блестевшие под солнцем, мощную шею, густой загар — и хотелось тихо подвывать от разочарования.
Ну как так-то?
— У нас сейчас очень ответственная миссия, — ответила, сжимая поводья. — Думаю, об этом стоит поговорить после нее. Сейчас же бросить все силы на то, чтобы все прошло удачно. Тогда можно будет поскорее возвратиться в Онору.
Ага, откуда я удеру как можно скорее на месяц, а то и больше. Мне задолжали отпуск, в конце концов!
Глава шестнадцатая
Иррилий
После Газбо постепенно расслабились даже Адарант и Риграсс. Оно и понятно: мы вступили в земли эльфов. Леса Аластэйр, гордость этих мест, под сенью которых раскинулся одноименный город. В него мы заходить не собирались. Точнее, собирались до изменения маршрута, теперь же Леса обходили буквально по краю.
Оазис перед суровой горной природой. Стоило ступить под сень могучих деревьев, как накатило умиротворение, усталость смыло, а голова чуть закружилась от свежих запахов вокруг.
Можно сказать, я дома. Отсюда до Аластэйра дня два пути. С прежним маршрутом у меня был шанс увидеть сестру и родителей, но сейчас, увы, пришлось распрощаться с этой идеей. Ничего. После экспедиции я загляну сюда.
Перед дуэлью.
Страха перед высшим демоном, укравшим мое сокровище Дэрин, все еще не было. О предстоящей дуэли думалось редко и отрешенно. Да и сердце, ужаленное предательством, почти не болело. Иногда, под утро, начинало ныть, если снилась бывшая невеста. И печальной она не выглядела. Наоборот, счастливой, влюбленной.
Что я не смог дать ей? Почему она, после стольких лет, выбрала другого? Которого почти не знала!
Ответ не находился.
И сейчас, в Лесах, стало легче. Почти как рядом с Арджаной, которая своей энергией, задором и упрямством странным образом убирала боль от моего сердца.
Отыскал ее взглядом и вдруг сглотнул чуть нервно. Капрал ехала неподалеку и сейчас оглядывалась вокруг. Видимо, в землях эльфов ей не доводилось бывать. Я же наблюдал, как постепенно разглаживается напряженная складка между тонких бровей, как взгляд Арджаны становится более мягким, светлым, а черты лица расслабляются. Это уходило напряжение воина, всегда готового к битве.
Может, так она выглядит, когда спит?
Мысль оказалась навязчивой, я не сумел от нее отделаться. И она вольно расположилась в голове, заодно припомнив и прелести капрала, и пение на озере…
Теперь уже я себя чувствовал предателем. Оттого отвернулся и тут же заметил ехавшего впереди капитана.
Вот уж кто не нравился мне все сильнее. Сегодня, пока ехали, успел наслушаться перешептывания солдат вокруг. Судя по слухам, Арджана на капитана заглядывалась, но спала с каким-то покровителем. Теперь же у них вроде складываться начало.
Не верилось, если честно. Я-то помнил, как она вырывалась из его объятий там, в лесу. Скорее всего, Риграсс решил просто присоединить ее к списку своих постельных побед.
А вот слова о покровителе оказались донельзя неприятными. Как будто получил щелчок по носу, поняв, что ничего не знаю о ее личной жизни. Новенькие в отряде интересовались Маррингл, и старожилы говорили, что у нее вообще несколько покровителей, с которыми ее иногда видят в городе.
Не поверил, хоть и озвучили это с уверенностью, как давно известный факт. Слишком неискушенными были губы, которые я целовал. Хотел бы я знать, капитан поэтому посчитал возможным так откровенно домогаться ее в лесу?
Капитан оглянулся, точно ощутил мой взгляд. Чуть нахмурился, потом посветлел и направил коня в мою сторону. Арджана бросила на нас взгляд, но почти сразу отвернулась, заметила белые огромные цветы на одном из деревьев. Их нежный аромат разносился далеко вокруг. Абелия — цветет круглый год, из нее готовят восхитительные духи.
— Лорд Иррилий, нам позволено будет остановиться здесь на ночь? После Аластэйра начнутся уже нейтральные земли. Солдатам лучше набраться сил.
— Да, позволено, — кивнул я. — Но здесь запрещена охота. Можно собрать то, что растет вокруг, но не убивать животных.
По соглашению с императором мы открыли для проезда наши Леса, но с оговорками. Разрешить охотиться — это как позволить гостям пройти в грязной обуви по дорогим коврам и по пути разбить дорогие сердцу вазы. Не смертельно, но крайне неприятно.
Многие путешественники частенько забывали о запрете и вели себя нагло, а потом гневались, когда им выставляли штрафы, и писали гневные жалобы, если для них дорога через эльфийские земли оказывалась навсегда закрыта.
