Вечером мы не спешили расходиться и собрались все возле костра, под звездным небом. Не знаю почему, но мошкара не мучила, тепло, ветра не было. Вокруг царили тишина и покой. Хотелось просто сидеть и наслаждаться спокойным вечером.
Слова песни полились из меня сами собой. Со мной редко такое бывает, я вообще не любитель петь на публику, а тут окружающее умиротворение подействовало, что ли. Душа пела. Закрыв глаза, я отдалась пению, перебирая знакомые песни.
— Потрясающий голос! Вам не здесь прозябать, а в театре выступать надо, — разрушило волшебство восторженное восклицание Тильды. Принесла же ее нелегкая, а вроде недавно спать ушла.
Открыв глаза, первым почему-то натолкнулась на взгляд Иррилия, который задумчиво смотрел на меня. И взгляд у него был такой, как будто он силился что-то вспомнить.
— Арджана, хотите, я дам вам свои рекомендации? У меня есть связи в императорском театре, вас прослушают, — не отставала от меня танцовщица.
Вокруг раздались ехидные смешки солдат из моего взвода. Ну да, уж они-то знали, как я не люблю петь на публику и бешусь, когда меня называют Птичкой.
— Благодарю, — сказала сухо, — но моя жизнь связана с армией.
Очарование оказалось безвозвратно потерянным. Еще и капитан, как назло, встретившись со мной взглядом, улыбнулся настолько похабно, что стало не по себе. Надо до Игенборга срочно придумать, как отвязаться от его ухаживаний и не испортить отношений. Может, притвориться, что у меня «женские» дни? Ну, неделю такое можно сочинять, потом придется выкручиваться с новым враньем.
Ну или сломать ему челюсть. Правда, тогда про хорошее отношение можно забыть. И, возможно, со службы меня попросят, если Риграсс докажет, что я действовала не из-за самообороны.
Я огляделась и тихо ушла из освещенного костром круга. Слава богам, все вокруг оказались занятыми, и на мой уход обратила внимание разве что Аррша. Да и та отвлеклась на Адаранта и Риграсса. Втроем они что-то обсуждали. Плевать. Мне хотелось пройтись.
Слова Тильды разбудили то, что всегда спало внутри меня.
Эту горечь, увы, ничем заглушить нельзя. Но она обычно спит. Далеко в подсознании.
Я ушла не так далеко, отсветы костра метались между деревьями. А здесь оказалось тихо, лишь едва слышно шелестели листья да долетали изредка отдельные слова солдат. Лунный свет пробивался через кроны деревьев, длинными полосами ложился на траву, отчего тени вокруг казались гуще.
Но ничего зловещего я не ощущала. Напротив, полумрак успокаивал, дарил чувство защищенности. Потому на легкие шаги неподалеку я отреагировала достаточно мирно: просто положила руку на рукоять меча, одновременно поворачиваясь к незваному гостю.
Вот же ж нарры!
Подлецу все к лицу.
Это я про лорда дипломата, чтобы ему пусто было, Иррилия. Который остановился неподалеку, встав прямо на всплеск лунного света, отчего тот заскользил по его коже, волосам, заиграл в глазах серебряными искрами.
Нарры!
Он выглядел как прекрасный принц из сказок, что читали мои сводные сестрички. Я как-то заглянула в них, но потом у меня отобрали книгу, ударили. В итоге началась драка, в которой виновата оказалась я.
То есть, как понимаете, после этого прекрасных принцев я не слишком любила.
Но Иррилий сейчас завораживал. Точно в землях эльфов его природное притяжение выросло в десятки раз. Хорошо еще, мое самообладание помогло не скользить жадным взглядом по рубашке с расстегнутым воротом, по узким бедрам, по выразительному лицу, вокруг которого рассыпались золотые пряди.
— Вам чего? — буркнула не слишком вежливо.
Я воин, у нас с тактичностью не очень. Только тактика.
— У вас удивительный голос.
— Еще у озера оценили? — намекнула я на то, как он и солдаты подглядывали за мной.
— Да, — не смутился дипломат, — у вас необычный тембр. До этого я очень похожий слышал лишь один раз…
Сердце вдруг сжалось.
— Родители отвели меня послушать удивительную певицу. Она приезжала сюда, в Аластэйр. Мне тогда было лет четырнадцать. До сих пор помню необычайно сильный и нежный голос. И песни. А еще она очень была похожа на вас. Извините, Арджана, но таких совпадений не бывает.
Внутри разлилось тепло пополам с той горечью, что я очень тщательно прятала.
— Да, отец говорил, что я очень похожа на нее.
Странно. Видимо, атмосфера вокруг все же чересчур меня расслабила. То, что я не рассказывала даже Ильсире, вдруг выдала какому-то эльфу. Эффект попутчика? Или тепло в его голосе?
— Так Кейли Ниамх ваша родственница?
Тупая боль в груди стала чуть сильнее. С трудом удержалась, чтобы не потереть там.
— Моя мама, лорд Иррилий. Вы это хотели услышать? Предчувствуя шквал вопросов, посмотрела в синие глаза, где сейчас блестели серебряные искры, и отчеканила:
— Да, отец говорит, что я очень похожа на нее. Да, она ушла со сцены, потому что встретила его и забеременела мной. И да, она умерла во время родов. Потому что я — наполовину орчанка. Не смогла выносить меня!
Дыхание перехватило. К счастью, потому что я ненавидела плакать, особенно по тем событиям, которые не вернуть.
Отец меня никогда не упрекал. Глупо обвинять ребенка. А вот мачеха как-то сказала мне, уже подростку: «Твоя мать такая слабая, что даже ребенка не смогла выносить».
Я как раз приехала на каникулы. И не выдержала: с воплем вцепилась ей в волосы. Оторвать меня от нее смог только пришедший на обед отец.
— Все, что вы хотели узнать? — спросила сухо. — Ваше любопытство я удовлетворила?
— Глупо винить себя в том, в чем вы не виноваты, Арджана.
— Не ваше дело, лорд Иррилий.
К счастью, глаза и горло уже не царапало. Я привыкла сдерживать себя. Порой думала, что будет, если все же однажды мои эмоции прорвет.
— Мое! — внезапно запротестовал эльф. — Вы, Арджана, член экспедиции. Тот, под чьим началом один из взводов. И ваше психическое здоровье имеет огромное значение.
— Ваше тем более, — мрачно отметила я. — Белье верните.
Сказала и тут же об этом пожалела. После этих слов между нами повисла звенящая, напряженная тишина. В сумраке леса, наедине такое требование прозвучало донельзя интимно. И провокационно. Перед глазами как наяву предстало воспоминание, как он сжимает его в кулаке и подносит к лицу. Волна жара прошила меня от кончиков пальцев до кончиков волос.
— Оно же эльфийское, — мягко напомнили мне, как-то неожиданно сокращая расстояние и нависая надо мной. Стремительно, с плавной грацией. Голос дипломата как будто сел, стал вибрирующим, с опасными нотками. Я дрогнула и чуть не отступила, удержавшись одним усилием воли. Я же воин и от дипломатов не бегаю. Даже если они внезапно приобретают все повадки хищника, вышедшего на охоту.
