У меня пропал аппетит, а в горле встал ком, но я постаралась не подать виду, что задета его словами. Не впервой держать лицо.
— Вы специально сгущаете краски, чтобы на этом фоне ваш акиф выглядел привлекательнее? — насмешливо поинтересовалась у Зейда. — Зря стараетесь. И с какой стати вы с таким жаром ратуете за него? Вам-то что?
— Меня просто задевает, что вы даже не дали себе шанса узнать его, пренебрежительно отнеслись к его интересу. А разве он вас чем-то оскорбил? Предложил что-то недостойное? Вы его восхитили, и он сделал вам предложение стать женой.
Я не выдержала и рассмеялась.
— Только не надо мне говорить об оказанной чести! У него таких жен полный гарем.
Зейд строго посмотрел на меня, укорив:
— Айна Арджана, не разочаровывайте меня. Вы производите впечатление умного, не скорого на поверхностные суждения человека. Что вам известно о традициях Игенборга? Например, сколько жен у акифа?
— И сколько?
— Всего лишь две. По мудрым заветам наших предков нам разрешено иметь трех. Первая — выбранная родителями, вторая — выбор молодости, а третья — выбор сердца и его отрада. Осознанный выбор уже не мальчика, а мужа, познавшего жизнь.
Признаться, я растерялась, но не смогла не съязвить:
— Тогда почему у него полный гарем женщин?
— Даже у вашей императрицы свита из фрейлин, которые проживают во дворце.
— Но у нас они просто живут там, а не являются наложницами.
— Разве? — насмешливо изогнул губы Зейд. — Даже до нас дошли слухи о романе императора с леди Ирийской, фрейлиной, которую потом спешно выдали замуж и отлучили от двора. Или прекрасная Сайта, которая родила от него дочь. Я мог бы долго перечислять победы вашего любвеобильного императора.
— Ваш акиф менее любвеобилен?
— Наш акиф более разборчив и щепетилен в вопросах личных отношений, — отрезал Зейд. — Его первой супругой стала девушка, выбранная родителями. Она из уважаемого рода, воспитанная в традициях Игенборга. Это дань народу, показывающая, что рядом с правителем всегда будет женщина, поддерживающая интересы Игенборга и заботящаяся о его нуждах. Она родила ему сына и дочь. Второй его супругой стала спасенная от бандитов дочь купца, приехавшего из дальних стран. Она подарила ему двух дочерей. А насчет наложниц, проживающих на женской половине… Многих акиф даже в глаза не видел. Иногда туда попадают девушки, потерявшие родных, или те, о которых по некоторым причинам некому позаботиться.
«О, да он само благородство!» — едва не воскликнула я ехидно, но вовремя сдержалась, прикусив язык.
— И переходим к вам. Не зная наших традиций, вчера вы оскорбились, но акиф лишь показал, сколь сильно вы его впечатлили, покорив своей красотой, силой духа, бесстрашием. Он почувствовал, что именно такая, как вы, способна пленить его сердце.
Это акиф еще Арршу не видел! Вот где истинное бесстрашие и привычка идти напролом.
— Для женщин Игенборга нет более почетной судьбы, чем стать третьей женой. Это сразу говорит всем о том, кому принадлежит сердце мужчины, — восхвалял Зейд.
— Мне это лестно, но у меня уже есть жених.
— Подумайте о том, с кем вы обретете истинную свободу. Акифу не нужно, чтобы вы менялись, он оценил вас такой, какая вы есть. Игенборг примет вас и станет домом. Это очень красивый город. Позвольте вам его показать, и вы полюбите его не меньше, чем люблю я, — с воодушевлением и немного лукаво предложил Зейд.
Пока слушала, не заметила, как проглотила сладости и выпила напиток. Зейд оставил деньги и протянул мне руку, предлагая идти знакомиться с городом. Я потянулась к своему кошелю, чтобы расплатиться за себя, но он лишь покачал головой:
— Не оскорбляйте меня.
Чуть поколебавшись, я не стала настаивать. В конце концов, я в Игенборге, а тут свои правила и традиции. Смирилась же я с корфой. Зейд с такой любовью говорил мне о своем городе, что действительно захотелось увидеть Игенборг его глазами, и оскорбить спутника желания не было. Оставив в покое кошель, я поднялась, но без его помощи.
— Наши женщины не пленницы на женских половинах. Арджана, оглянитесь вокруг. — Он сделал жест, предлагающий мне взглянуть по сторонам. — Они ничем не отличаются от женщин империи. Так же любят гулять, встречаются с подругами, ездят в гости.
Ну, праздное шатание и женская болтовня меня всегда привлекали мало, так что не впечатлил. Как будто прочитав мои мысли, Зейд с проницательностью опытного торговца произнес:
— Пожалуй, начнем знакомство с оружейных рядов. — И тут же добавил: — А вы знаете, что у акифа большая коллекция самого редкого оружия?
Вот же демон! Знает, чем можно привлечь мое внимание.
— Расскажете о ней?
— Все, что пожелаете!
Глава двадцать шестая
Обратно в резиденцию я вернулась уже ближе к вечеру, сопровождаемая сразу двумя носильщиками. Их меня буквально заставил взять Зейд со словами:
— Я не смогу проводить вас до дома, айна Арджана, мне пора вернуться во дворец. А таскать тяжести женщине не к лицу, будь она хоть трижды воином. Эти люди получают за свою работу деньги, потому просто воспользуйтесь их услугами.
Спорить не хотелось. У меня голова лопалась от переполнявших мыслей и эмоций. Хотелось одного: остаться одной и подумать.
Хорошенько подумать.
В итоге я отправила носильщиков передать все служанкам на женской половине, а сама заглянула к своим солдатам. Меня встретил дружный и довольный хор голосов:
— Капрал, вы просто игенборгская женщина!
— Насчет гарема еще не подумали?
— Нос давно сломанным не был? — рыкнула я. — С каких пор маскировочные тряпки вы начали воспринимать всерьез? Как день прошел?
— Хорошо прошел, — пробасил один из них. — Капрал, разрешите вечером посетить одно дивное местечко с местными. Говорят, там девицы больно хороши.
— Девицы? — покосилась я на него.
— В смысле норма… ну, эти, которые без тряпок.
— Смотрите мне! — пригрозила. — Если, нарровы дети, встрянете, то ваши задницы вытаскивать не буду.
— Будете, капрал! — расплылся в улыбке еще один, самый умный. — Вы ж наши задницы любите!
— Часовая разминка, — тут же сообщила я, — исключительно ради большой любви к вам. На мечах. А потом топайте к вашим девкам. Пить с умом, тут пьяных не терпят.
Послушала тихие стенания, чуть нахмурилась и дождалась полной тишины.
— Часовая, — повторила с нажимом. — Крилл, за старшего.
Огромный смуглый орк, на чьей груди красовалась татуировка — нарр с топором в морде, — поднялся и рявкнул:
— Все капрала слышали? Поднимайтесь, нарровы дети, и шевелите конечностями!
