— Капрал Маррингл, вы должны провести сегодняшнюю ночь во дворце с акифом. Это является условием подписания договора, — решившись, четко и быстро произнес Адарант.
В первый момент мне показалось, что ослышалась, но Тиуссон смотрел на меня со смесью решительности, злости и чувства вины. Выпрямилась на стуле, натянув на лицо безразличную маску, а в душе гадая, как к этому требованию акифа относится эльф. Он поэтому не приехал, чтобы не смотреть мне в глаза? Поручил сказать другому?
Внутри разливалась горечь от предательства, но я себя одернула. До последнего не поверю! Иррилий обещал меня защитить.
— А как к этому требованию относится мой жених?
— Полностью одобряет, — несколько поспешно ответил Тиуссон с уверенным видом. Чересчур уверенным.
— Я вам не верю. Где Иррилий? Я хочу его видеть! — Я вскочила с места.
— Сядьте, я вам сказал! — рявкнул Адарант, и я как подкошенная рухнула на стул, не смея ослушаться приказа.
— Не играет роли, верите вы мне или нет. От вас зависит договор, который имеет огромное значение для империи.
— Я с места не сдвинусь, пока не поговорю со своим женихом, — упрямо и твердо ответила на это.
— Вы сейчас соберетесь и поедете во дворец к акифу. Это приказ.
Я сжала зубы, чтобы не послать мага к нарровой бабушке. За нарушение приказа главнокомандующего одно наказание — трибунал. Не подчинюсь — и могу забыть о дальнейшей карьере. Если не казнят за срыв договора, то уж разжалуют точно и с позором выгонят из армии. О каком-либо переводе можно забыть, как и о годах безупречной службы и наградах. Меня никуда не возьмут, даже плац мести.
— Это все или будут еще приказания? — поднялась я, с вызовом глядя на него.
— Идите выполнять.
Кипя от злости и бешенства, я развернулась и пошла к двери.
— Арджана, — позвал он, когда я была у порога. Оглянулась. — Мне жаль, что до этого дошло, — устало произнес Тиуссон. — Но иногда интересы империи требуют тяжелых решений.
— Вам сказать, куда можете засунуть свои сожаления?
Он промолчал, пряча глаза, а я вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Хотя хотелось со всей дури ей шандарахнуть.
Что же делать?! Я металась на женской половине, не зная, как поступить. Ослушаться приказа не могу, но и ехать к акифу немыслимо. И где Иррилий?
Последний вопрос выяснился благодаря вернувшейся встревоженной Дианте.
— Арджана, вы знаете, что случилось с лордом Иррилием? Я только приехала и видела, как его в комнаты понесли.
— Как понесли? Он жив?!
Потеряв голову, бросилась на улицу.
— Что с ним? — схватила за грудки целителя, выходящего из крыла, где я разговаривала с Тиуссоном.
— Нормально все. Спит.
Я собиралась его обойти, но целитель заступил дорогу:
— Я дал снотворное. Его сейчас лучше не тревожить.
— Что случилось?
— Неудачно упал с лошади. Цел, лишь шишка на голове. Ему сейчас нужен покой.
Эльф — и упал с лошади? Я этой сказочке никогда не поверю. Тиуссон! Без него не обошлось.
Легок на помине! За спиной целителя появился Адарант.
— Капрал Маррингл? Вы почему еще не собраны? Вам пора выезжать. Предупреждаю, при попытке проникнуть к лорду дипломату или сбежать я буду вынужден применить успокаивающие средства. Не доводите… до греха.
Нет уж, быть опоенной и беспомощной я не собиралась!
Я окинула его ненавидящим взглядом. Так, значит? Прорываться к Иррилию бесполезно, его накачали снотворным. Придется справляться самой, но мне не впервой себя защищать.
А тебе, Адарант, теперь лучше ходить с оглядкой. Я такого не спущу!
* * *
Одевалась я с особой тщательностью. Насчет корфы сомневалась дольше всего. С одной стороны, не хотелось нацеплять на себя до оскомины надоевшую ткань, ставшую теперь символом Игенборга, но с другой — по городу без нее передвигаться нельзя, если не хочешь проблем. Мне пока и имеющихся хватало, поэтому нехотя надела. А вот насчет кинжалов колебалась недолго. Все брать не стала, только один спрятала на теле. Сегодня я не собиралась быть безоружной.
Когда вышла, во дворе слонялось непривычно много солдат, чувствующих, что происходит что-то необычное. Меня дожидался паланкин, возле которого стоял Адарант. Стало приятно, что при виде меня его лицо стало медленно наливаться кровью.
— Капрал Маррингл, — прошипел он, — я, кажется, ясно выразился, что от вас требуется.
— Как вы верно напомнили мне, я капрал при исполнении, находящийся на службе империи. — Я щелчком пальцев сбросила невидимую пылинку с парадного мундира. — И готова исполнить приказ. Одета я согласно уставу.
Думал, что я разукрашусь, как гетера, и платье на себя натяну? Накось выкуси! А если акифу придется мой внешний вид не по нраву, может, пожелает видеть кого-нибудь другого в своей постели.
— Немедленно переоденьтесь!
— Нет, — твердо ответила я. — Да и не во что. Все мои платья пришли в негодность.
— Одолжите у соседки. Или я распоряжусь, вам принесут наряд.
— Боюсь, он тоже придет в негодность, — глядя поверх его головы, убежденно сообщила я.
Недолгая борьба, и Тиуссон сдался. Игнорируя его, я прошла как мимо пустого места. Села в паланкин и отправилась навстречу своей судьбе.
Глава двадцать восьмая
Высокие белоснежные стены дворца производили мрачное впечатление в сгущающихся сумерках. В этот мой приезд под ними уже не жгли костры, и празднующих солдат не было. Пустынная подъездная дорога, лишь по обеим сторонам ее горели факелы, освещая путь. Покинув паланкин, я представилась страже:
— Капрал Маррингл. Прибыла по приказу.
— Вы к кому?
— К акифу, — сообщила я, удивляясь, что меня совсем не ждут.
— Вам назначена аудиенция?
А вот тут я зависла, понятия не имея, что ответить. Но если акиф ждет, что я начну сама ломиться к нему, добиваясь встречи, то напрасно.
— Не знаю. У меня есть приказ моего начальства посетить дворец, — осторожно подбирая слова, ответила я.
— Айна, нам о вашем визите ничего не известно. Обычно в такое позднее время посетителей не принимают, — доброжелательно произнес один из стражников.
— И по всем вопросам нужно обращаться к агаси Михнебу. Он будет утром. Лишь через него можно попросить о личной встрече с акифом, — разъяснил второй. — Возможно, он сумеет организовать вам визит на завтра.
— Нет-нет, завтра не надо. Вы тогда доложите акифу, что я приходила, но мне было не назначено, и я ушла, — радостно произнесла я, не веря собственному счастью.
