Арсений заискивающе согнулся в поклоне и ответил:
– К хозяину твоему пришел, помнишь меня, Арсений я?
Холоп недоверчиво посмотрел на незваного гостя, прищурился, пытаясь понять, что же за чучело стоит перед ним, и, наконец, просиял, похоже опознав Арсения.
– А-а, это ты, непутевый. Ну и чего пришел, решил все же подворье свое хозяину продать?
Арсений снова заискивающе закивал.
– Ну да, тяжело мне за него подать платить, вот и решил, что так лучше будет. Хозяин Гостомысл добрый, не обидит.
Дворовый холоп не заметил, что бывший купец пришел не один, калитка снова затворилась, скрипнул засов, и дверь распахнулась, пропуская гостя во двор.
– Ну да, не обидит, чего тебя обижать, коль ты и так богом обиженный. Заходи давай, – прикрикнул холоп, а потом вдруг осекся, когда вместо бывшего купца в калитку шагнул опоясанный гридень с мечом на поясе. – А этот куда? – удивленно воскликнул дворовый холоп.
И тут холоп замолчал, потому что по привычке попытался вытолкнуть гридня за калитку. Нет, раньше гридней со двора он не гнал, только иных незваных гостей, вот и не подумал, что с гриднем этот номер не пройдет. Соколик просто стряхнул его руку плечом, да так, что холоп потерял равновесие и по инерции полетел вперед вслед за рукой, упав прямо в грязь. Вроде и не толкнул и не ударил мужика, а тот рухнул как подкошенный, вот что значит чувство равновесия.
– Смотри, куда прешь, холоп, чуть кафтан мне не замарал, – нарочито раздражённо бросил Соколик.
Гридень переступил через холопа и шагнул во двор.
– Давай, веди к Гостомыслу, поговорим с ним по-варяжски, – обратился Соколик уже к Арсению.
Тут из-за угла выскочили две кудлатые дворовые шавки, размером с небольшого теленка, но, увидев эту машину для шинкования одночленов в многочлены, так же быстро ретировались в ближний сарай и даже не пискнули.
Пройдя двор, гости поднялись по лестнице и вошли в сени, где наткнулись на дворовую девку, несшую крынку с медовухой. Увидев гостей, девка испуганно округлила глаза и уже было хотела поднять вой, но Соколик тут же ухватил ее за скулы и, придвинув к себе, прошипел:
– Пикнешь, язык вырву. Веди к хозяину.
Девка тихо ойкнула, после чего покорно кивнула и повела их через небольшие клети, через просторную горницу в малый зал.
Хозяин дома обнаружился в заморском кресле, шитом красным бархатом, он неспешно попивал медовуху.
– Анька, дура, ну куда запропастилась? Я за чем тебя посылал, медовуха заканчивается. Тебя что, псам на случку отдать? – И тут он осекся, увидев Аньку с медовухой, в сопровождении гостей.
Арсений было хотел выйти вперед, чтобы поклониться богатому купцу, но Святослав его опередил. Не в поклоне, конечно, еще чего. Будет он, воин, купцу кланяться. Да и вообще, противный дядька. Вон как задрейфил, есть ему что скрывать. Поди подати не платит и половину доходов укрывает. На этом можно и сыграть, не воин он, а тряпка.
– Так, значит, достопочтенный купец встречает гостей? – иронично осведомился Святослав. – Передам Ярославу Всеволодовичу, как купцы в его граде чтят княжьего побратима, – напуская важности, воскликнул Романов.
Купец тихо ойкнул, а потом расплылся в улыбке и встал с кресла.
– Прошу простить меня, юный господин, и вас, благородный воин. Не ждал сегодня гостей, вот уж расслабился, сладкого решил выпить перед сном. Прошу за стол, сейчас велю угощенья принести.
Святослав и Соколик бесцеремонно прошли в горницу и расселись за столом, заняв всю лавку, не оставив место ни Арсению, ни Гостомыслу.
– Давай, девка, поторопись, да чтоб я не разочаровался в угощеньях, а то не только под псов ляжешь, но и под всю нашу дружину, – рявкнул Соколик, напуская строгости, а потом не выдержал и заржал.
Девка чуть крынку с медовухой не выронила, так ноги у нее и подкосились, но удержалась, мигом подскочила к столу и разлила медовуху по серебряным кубкам, что стояли на столе, а потом так же быстро скрылась в двери. Кстати, убранство горницы разительно отличалось от внешнего вида дома купца. Снаружи обветшалый, даже немного покосившийся, внутри он весь был украшен персидскими коврами, драгоценным оружием, даже франкскими гобеленами. И мебель была не простая, а резная и бархатом укрытая, да еще мягкие подушечки, чтобы удобней седалищу было.
– Ну что, Гостомысл, садись на свой трон, он у тебя словно княжеский, – бросил Святослав купцу, – видимо, князем себя возомнил.
Тот заискивающе кивнул и сел в кресло, а Арсений так и остался стоять.
– Ну, что ты, что ты, молодой господин? Куда мне до князя, так сошка, маленький человек.
– Узнаешь меня? – прервал разглагольствования купца Романов.
Тут Святослав рисковал. А вдруг не видел его купец ни разу, всю свадьбу ведь в постели провалялся. Но как оказалось, рисковал не зря. Как говорится, то, что человек себе надумал, намного больше того, что ты ему сам о себе рассказал.
– Конечно, узнаю, боярин, побратим ты княжий, что ворога стародубского по велению князя нашего срубил. О том поединке всю седмицу потом судачили. Говорят, старые боги твою руку направляли. Сам Ярослав сказал тебе после боя: «Проси, что хочешь за то, что честь княжью оборонил».
Святослав для пущей важности надулся, как рыба фугу, и выставил вперед ножку, облаченную в красный сапожок.
– Да, так и сказал. Говорит, мол, что попросишь, то и отдам тебе. Хоть злато, хоть коней добрых, а коли захочу так и жену его на ночь.
От этих слов Соколик чуть не поперхнулся медовухой.
– А вот если захочу, то и шкуру твою головой отдаст. Веришь мне, купец?
При этих словах Святослав привстал с лавки и отстегнул с пояса меч, поставив его рядом. Гостомысл еще больше побледнел и, взяв кубок, быстро осушил его до дна.
– Конечно, верю, боярин. Только зачем тебе моя жизнь, я не так богат, чтобы забрать мое состояние, да и не по Правде это будет. Я же вольный человек и купец не из последних. Княжье слово, конечно, закон, и коли попросишь мою жизнь, князь отдаст, но торговый люд такого отношения к себе не простит. Зачем дружбу рушить, я же завсегда все что угодно сделаю, любую помощь окажу, что в моих силах.
Святослав расставил пошире локти, чтобы хоть как-то выглядеть посолидней рядом с Соколиком.
– Клевещешь на себя, богато живешь. Если в закромах поискать, наверное одним из самых богатых купцов города будешь. Вон, дом покосившийся, а внутри хоромы, из серебра кушаешь, оружие драгоценное повсюду, ковры персидские, девки вон прислужницы, ликом красные. Так что, если посчитать все, думаю, в казну ты и половины должного не доплатил. Главное знать, что спрашивать и как спрашивать, а нурманы моего дяди умеют спрашивать. Так ведь, Соколик?
Гридень утвердительно кивнул головой, принявшись уплетать принесенных девкой жареных перепелов.
