Служанка быстро скрылась за маленькой боковой дверцей, а все собравшиеся продолжали молча сидеть за столом, искоса бросая недобрые взгляды на Гостыслава. Каждому было ясно, что все это время он их надувал, а кому такое понравится. Но уж больно силен купец, может гадость какую устроить. Впрочем, навряд ли кто-то из них вновь придет на такие посиделки к Гостыславу. Святослав взял со стола яблоко и, вытащив нож, принялся срезать кожуру. Вдруг купец в черном вновь поднялся из-за стола, поклонился на все четыре стороны и произнес:
– Хороший был вечер, и игра интересная, порадовал ты меня, отрок Святослав, не ожидал такой рассудительности от столь юного мужа. Коль нужна будет помощь, обращайся, помогу чем смогу. А теперь прошу меня извинить, домой мне пора, заждались уже.
Окончив речь, купец развернулся и быстро пересек горницу, скрылся в сенях. Его примеру последовали и другие купцы. Горница быстро опустела, и наконец в ней остался только Гостыслав и их компания. Купец сидел в кресле, откинувшись на спинку, и крутил в руках кубок.
– А хорошо ты меня обошел, даже я такого бы не придумал. Почему не обвинил меня в нечистой игре?
Святослав в этот момент смачно надкусил очищенное яблоко, аж сок брызнул на кафтан. И, прожевав кусок, ответил:
– Если честно, это вышло случайно, я сам хотел этим императором карту заменить. В тот момент даже не предполагал, что у тебя пара тузов в рукаве, но что-то меня остановило, скинул карту под стол и она очень удачно легла тебе под ноги. Может, боги подсказали или еще кто, только то мне не ведомо, но когда ты туза мечей показал, вот тогда я и понял, что нужно делать. От твоей смерти мне ведь проку никакого. Ну обвинил бы я тебя в обмане, ты все отрицал бы, потому вышли бы мы на Божий суд, а там сам знаешь, купец воину не ровня. Убили бы тебя, а прибытку от того мне никакого.
Гостыслав аж хмыкнул от удивления и поставил кубок на стол.
– А мыслишь ты совсем не как воин, к нам ты куда ближе, чем к твоему другу Соколу. Вот он бы о таких вещах даже не задумывался. Девка тоже подсадная? – кивнул он в сторону Юлианы.
Святослав на секунду замолчал, обдумывая ответ. Какая-то странная у них тут минута откровений пошла. Пожалуй, не стоит Юльку светить, купец может и отомстить девчонке. Юлиана же просто сидела и ждала ответа Романова.
– Нет, она случайно сегодня с нами оказалась, давняя знакомая Соколика.
Вот тут девчонка нацепила на себя самое искреннее и непорочное выражение лица, мол, а я то что, я здесь ни при чем. И все вновь замолчали, но тут вмешался Соколик:
– А ты чего все расспрашиваешь, проиграл, а теперь платить не хочешь или мстить собираешься? – с угрозой в голосе произнес гридень.
Но этот ход, который не раз выручал парня в спорах, с купцом не прошел. Он не испугался, только улыбнулся и сжал кубок ладонью, что стоял на столе, да так, что тот смялся как листок бумаги.
– Ты, гридень, думаешь, что можешь мне угрожать в моем доме? Да, если я захочу, тебя на куски порубят, и никто даже тела твоего не найдет, и твой Путята мне ничего не сделает, я ему подарочек богатый поднесу, ну а если не примет, и его в порошок сотру. Как сказал твой молодой, но куда более умный товарищ, мне просто незачем вас убивать и мстить. Две сотни гривен, которые я проиграл, это гроши для меня. Тимоху отдавать, конечно, жаль, но от него в последнее время проблем больше, чем пользы, все равно либо шкуру с него на живодерне спустить пришлось бы, либо отпустить с миром. Плохо только то, что меня шулером считают, но с этим я разберусь. Самое главное, отрок меня игрой славной потешил, давно я с равным соперником не сходился, и победили вы только потому, что у Святослава удача больше, чем у меня, у тебя, отрок, удача князя.
В горницу вошли ключник и Тимоха. Тот был заспанным и жутко недовольным, от того что его разбудили посреди ночи.
– Ну что, Тимоха, все, больше не мой ты холоп, теперь ты этому парню принадлежишь, – и снова обратился к Романову: – Теперь это твоя головная боль, Святослав сын Игоря.
Ключник быстро понял суть происходящего и, разложив на столе письменные принадлежности, начал выписывать какую-то грамотку. А вот Тимоха не на шутку возмутился:
– Ты что, Гостыслав, сдурел совсем? Не буду я ребенку служить, у нас же уговор был, я заработаю денег и выкуплюсь. А ну брось, Сиротка, эту бумажку писать, я отсюда все равно никуда не пойду.
Купец улыбнулся и вопросительно посмотрел на Святослава. Мол, а что я говорил, одни проблемы.
– Пробовал я его и пороть, и палками бить, и в поруб сажал, ничего не понимает. Присмиреет, пока раны не заживут, а потом все по новой. Так что забирай его, может, у тебя получится из него человека сделать. Жалко его отца, такой купец был, всем на зависть, а дети вот такие непутевые, что Тимоха, что Арсений этот. Ну что, Сиротка, закончил с бумагами? – обратился он к ключнику.
Слуга засуетился и, выведя последний штрих, протянул пергамент господину. Гостыслав бегло перечитал текст и поставил свою закорючку. Тимоха хотел было вырвать грамоту из рук купца, но тот быстро выбросил кулак, ударив того прямо в живот. Холопа скрутило в три погибели, и он упал под стол.
– Вот, держи и знай, я на тебя зла не держу, и ты на меня не держи. Все по чести получилось, по нашей, купеческой, чести. Кто хитрее и у кого удача больше, тот в торговых делах побеждает. Сегодня ты хитрее был и фортуна тебе ворожила.
Святослав принял грамоту и перечитал. Да, все верно, как и договаривались, теперь Тимоха его холоп. Романов кивнул Соколику, мол, бери Тимоху и пошли, но перед уходом повернулся к купцу.
– Прости меня, я думал о тебе гораздо хуже, умение достойно проигрывать еще важнее, чем умение побеждать, ты благородный человек.
И Святослав вышел в сени, не дожидаясь Соколика с Юлькой. «Может, и правда я больше купец, чем воин, ведь воспитан совсем в другом обществе, где расчет и выгода ставятся куда выше личной славы и чести. Да и какая слава может быть в том мире, откуда я пришел? Медаль героя Российской Федерации в безымянной контртеррористической операции? Да тебя забудут через неделю, других героев там чтут, тех, что со сцены пляшут полуголые и лицедейством занимаются. Ложные там кумиры стали, даже обида берет».
До детинца добрались спокойно, все же за поворотом их ждал большой десяток гридней и, попробуй на них кто напасть, им бы точно не поздоровилось. С Тимохой нормально удалось поговорить только утром. Все это время он изрыгал массу ругательств, и «уговорить» его последовать за ними удалось только путем привлечения еще одного гридня, только вдвоем те и смогли заломать бывшего купца. Впрочем, наутро, при виде Арсения, он немного успокоился и стал вести себя гораздо вежливее. За ночь Святослав многое обдумал, в том числе и то, зачем ему нужны были Тимоха и Арсений.
Не было смысла везти их в Студенку, нечего им там делать, и от того, что они будут трудиться на Путяту, проку Романову никакого. Нужно думать прежде всего о себе, свой торговый дом создавать, но самому этим заниматься не с руки, все же воинская доблесть куда ближе и милее сердцу, чем барыши считать, но и без них никуда, а бедным быть ой как не хочется. К тому же купечество хоть и уважаемое сословие, но все же настоящая власть здесь находится еще у воинов, и смотрят они на торгашей со скрытым презрением. Совсем не хочется занять нишу барашка, которого вычесывают, поят, от волков защищают, ну и стригут регулярно. Нет уж, нужно стать воином, а еще лучше князем, да к тому же богатым.
