Младшенькие набросились на гостинцы, как волчата на кусок мяса. Были в корзине и пироги с зайчатиной, пироги с малиной и черникой, пироги с яйцом и луком, петушки на палочке. На любой вкус угощенья.
Никифор хотел было прикрикнуть на молодёжь, мол, нечего аппетит перебивать, но только махнул рукой.
– Никакой рачительности в тебе нет. Ну как за такого дочь отдать? Деньги ведь счет любят. А ты то платок принесешь шелковый, то сукно заморское, да еще угощенья эти. Деньжищи-то какие? Проще нужно быть, рачительнее.
Святослав пожал плечами и снова прижал к себе Аленку.
– Очень давно один человек рассказал мне басню: Жил в одном граде нищий, который любил всех поучать. Видит он как-то раз мужика, который в среду, в середине дня пьет из кубка вино и заедает его пирогом, напротив терема с маковками. Вот подходит этот нищий к нему и говорит: «Мил человек, а что ты празднуешь, середина недели только?» А тот в ответ: «Ничего не праздную, обедаю просто». А нищий не унимается. «Значит, ты всегда так обедаешь, вином и пирогами?» Мужик удивился, но ответил. «Ну да, всегда». – «А ты знаешь, что если бы ты обедал водой и ржаным хлебом, то накопил бы за десять лет вот на этот терем с маковками». Мужик с пирогом хитро улыбнулся и в свою очередь спросил: «А вот ты чем обедаешь?» – «Ясно дело, водой и хлебом», – ответил нищий. Мужик же засунул последний кусок пирога в рот, запил вином и спросил: «Ну и что, накопил на терем с маковками?» Учитель стушевался, не было у него никакого терема, нищий он. «А вот я пирогами обедаю и вином их запиваю каждый день, а терем этот и так мой», – подвел итог мужик.
Никифор замолчал, переваривая рассказ, а потом грустно опустил голову.
– В этой басне я, получается, тот нищий?
Святославу сразу стало стыдно за свои слова, не хотел он обидеть кузнеца.
– Ну что ты, какой ты нищий? Тот, ничего не имея, уважаемого мужа учить принялся, а ты кузнец, большого ума мужчина. Твой совет любому не стыдно выслушать. Просто мы мыслим с тобой разными категориями. Для тебя десять гривен – это целое состояние, а для меня – пустяк.
– И откуда ж у тебя теперь такие категории взялись? Помню, летом ты в одной рубахе к нам пришел.
– Так я теперь в торговом товариществе состою, подворье в Переяславле у нас свое, ладья крепкая, только до морозов три сотни гривенок подняли. В степи железо на рабов и шерсть обменяли, потом их в Новгороде распродали. Там меха закупили, а их уж в свою очередь в Бирке в четыре раза дороже продали. А дальше еще больше поднимем. Есть такая поговорка, что деньги делают деньги. Так оно и есть. Вот есть у тебя десять гривен, купил ты на них двух холопов у половцев и продал их в Бирке за двадцать марок, пять марок потратил на доставку, пять заработал. Вот это твой прибыток, а коли у тебя три сотни гривен, то купил ты уже шесть сотен холопов по три гривенки за каждого, так как оптом всех взял. И продал ты их на севере и у саксов по десять марок за каждого, вот и считай, что есть твой прибыток.
Никифор даже рот открыл от удивления.
– Да когда же ты все успеваешь? Никуда не ездил, постоянно железом боевым машешь? А я три топора продать все не могу, умаялся.
Святослав улыбнулся и, взяв пирог с мясом, откусил сочный кусок, из которого потек теплый жир. Заморив червячка, он неторопливо пояснил:
– Вот ты хороший кузнец?
Никифор сразу стушевался. Негоже себя самому хвалить, сглазишь.
– Не мне то решать, сам скажи.
– Не прибедняйся, ты хороший кузнец, не многие могут добрый меч сковать, а ты можешь. Но значит ли это, что ты хороший купец?
Никифор задумался, почесав аккуратную бороду.
– Пожалуй нет, раз я не могу хорошие топоры продать три седмицы.
– Вот именно, мало сделать хорошую вещь, ее еще нужно уметь продать. Я не умею ковать мечи и не умею торговать, но я умею подбирать людей. Я нашел тех, кому торговля по сердцу, дал им то, что они хотят, и теперь они приносят мне прибыль. Каждый человек должен заниматься любимым делом, что у него получается лучше всего и что радость ему приносит, тогда и ладиться у него все будет.
– Мудрено у тебя все получается. А могут ли твои людишки и моим товаром торговать?
Аленка в это время внимательно слушала разговор мужчин, разглядывая отрез ткани и время от времени, как котёнок, потираясь щекой о плечо Святослава.
– Конечно могут, только нужно не три топора выковать, а десяток, чтобы выгода была. Я весточку в Переяславль пошлю, чтобы на тебя вышли, а ты уж сам с ними договаривайся, я в торговые дела не лезу, но за тебя словечко замолвлю, чтобы цена была достойная. Ладно, пора мне, в воскресенье к вам загляну.
Святослав поцеловал Аленку в щеку и, попрощавшись со всеми, поднялся из-за стола. Хоть и зима на дворе, но воинского учения никто не отменял. А обещание он так и не сдержал, не приехал в гости к невесте. Как только прибыл в детинец, так его сразу взяли в оборот. Рагух собрал детских в поход в степь. Как сказал старый хазарин, летом в степи каждый дурак выжить может, а вот попробуй зиму там пережить. И уже через два дня все десятки собрались и выступили в поход в заснеженную степь. Половцев рядом не было, все они откочевали южнее, но и без них было не легко. Корма нет, снега по грудь, звери стерегутся. Тяжко зимой в степи, правду говорил хазарин. В степи они провели до самой весны. Больше десятка не вернулись из того похода, зато те, кто вернулся, совсем другими людьми стали. Не дети это уже были, а юные воины. Теперь каждый мог зверя по следу выследить, укрытие от бури найти, корм для лошадей из-под снега добыть. А еще взаимовыручке ребята научились, потому как только вместе можно выжить. Лицо Романова обветрилось, губы потрескались, мышцы превратились в сплошные жилы. Когда он вернулся домой, его даже Аленка сначала не признала, а дядя Скулди глубокомысленно произнёс: ну ты настоящий морской волк, как с дальнего вика вернулся, жаль только, добычи не принес.
А потом наступила весна и настала пора других учений. Скулди и Сигурд распечатали большие амбары у реки и выкатили на берег два больших дракара. Святослав аж ахнул от восторга, он такие раньше только в фильмах видел. Кораблики были красоты неописуемой, один на двенадцать румов, второй на пятнадцать. У одного на носу фигурка сокола, у второго – дракон с небольшими крыльями. Но восхититься красотой этих хищных зверей им не дали, посадили ребят на весла, и отправились они в Переяславль. Нужно сказать, что путь этот был не легким, так как кораблики шли не налегке, а доверху набитые разной снедью и товарами. Ученье ученьем, а викинги своего не упустят, шли торговать в стольный град. Идти против течения на веслах еще то развлечение, но дошли и, в отличие от степного похода, никто не умер. В Переяславле им дали два дня отдыха, за которые Святослав успел уладить торговые дела и переговорить с Ярославом. Хоть и скрепя сердце, Ярослав разрешил Святославу и Гостомыслу беспошлинную торговлю на целый год в стольном граде. Впрочем, было это не так уж и сложно, хватило дара в виде меча франкской работы, что передал ему Гостомысл. Торговые дела Ярослава особо не интересовали, так что он без особых колебаний подмахнул бумажку.
