– Не Сигурд в смерти той девчонки виноват, а ты, – ответил Путята, – ты братьев своих поссорил, чтобы полонянку спасти. Ты убить своего воеводу хотел ради полонянки. А от чего спасал? Думаешь, ее раньше силой не брали? А теперь она лежит на земле, и вороны ее тело клюют. Хочешь быть милосердным, будь, но чтобы это твое мягкосердечие раздор в семью не несло и людей не губило.
Святослав вопросительно уставился на боярина.
– Да, именно в семью. Дружина – это семья. Я отец твой, Олаф и Соколик братья, а ты ради девки чужой своих братьев на смерть послал и батьке в лицо врать вознамерился. Скажи спасибо, что легко отделался. Больше предупреждать не буду. И на Сигурда зубы не скаль, я ему приказал девку убить, чтобы тебе уроком было.
Святослав даже чуть с коня от этих слов не упал.
– Да, я, и не смотри так, – темно уже на улице, но Путята все видит. – Тебе это уроком будет. Пусть лучше так научишься, чем потом своих предашь или тебе такая девка ночью горло вскроет, тоже по доброте душевной. Добрый ты слишком, и это благодать твоя и погибель. Научись управлять собой, или сгинешь. Знай, когда вступиться надобно, а когда и промолчать не грех.
Святослав опустил голову. А что зазря воздух сотрясать? Нашелся тут, моралист. Не влез бы – и осталась девчонка жива. Конечно, все так, но вот зарубочку о методах воспитания боярина Путяты стоит сделать. Чтобы преподать урок сопляку, с виду добродушный и справедливый мужик не пожалел малолетнюю девчонку. Вот так, жизнь человека здесь и гроша ломаного не стоит.
К полуночи добрались до великой реки Итиль. Пару раз видели отряды степняков, притом весьма многочисленные. Святослав не понимал, почему их здесь так много, пока Соколик не прояснил. Оказывается, это русы находятся на чужой территории, а не половцы. Река Итиль до земель Булгарского каганата течет по владениям черных половцев Шараканидов. Их здесь видимо-невидимо, разных племен и князьков не счесть.
Святослав всматривался в ночную мглу, и как-то тяжко становилось на душе. Бескрайняя черная степь, тянувшаяся по обе стороны от широкой реки, а уж это огромное ночное небо! Такое чувство, что еще чуть-чуть – и все эти звезды, кометы и планеты, что украшают наш небосвод, рухнут вниз и придавят маленького человечка. Страшно, но так красиво. Соколик и Святослав стояли на взгорке, внизу крутой песчаный обрыв и плеск великой реки. Оба молчали. Гридень чувствовал то благоговение, что испытывает его молодой товарищ, но молчал. То же самое он чувствовал и сам, когда впервые увидел Итиль. Сильное место.
Святослав очнулся от одури, тряхнул головой.
– Здесь так спокойно, тихо и одновременно страшно, как будто кто-то вот-вот выйдет из воды и утащит тебя в мутную пучину, – Романов попытался рассмеяться, но смех получился натянутым, неестественным.
Соколик натянул поводья, конь волновался.
– Кто знает. Может, и выйдет кто, и утащит. Итиль – река древняя, как и наш Днепр. Но не чудищ древних бояться стоит, а людей. Половцы рядом.
– Воину испытывать страх невместно… – Святославу это все в деревне говорили.
Гридень вздохнул и наклонился в седле, протянув лошади морковку.
– Страх… да, он воину только мешает, взор застит, но и храбрость чрезмерная воина тоже губит. Великий князь Святослав ночи не боялся и печенегов тоже не боялся, ничего не боялся, думал, всех побьет. Но налетели печеные на Святослава с малою дружиною на Хортице, вот в такую же ночь, и не стало великого воина. Так что храбрость и страх рука об руку ходят. Если к страхам своим прислушиваться не будешь, сгинешь от безрассудной храбрости.
– Зачем же мы тогда пошли через земли половцев, мы же на охоту отправились, медведя брать?
Соколик улыбнулся, но Романов не видел в темноте.
– Да, на охоту… Только не на медведя, а на особого зверя. Сколько нас на охоту отправилось?
Святослав недоуменно посмотрел на воина.
– Три десятка, кажется.
– Все в бронях, с заводными лошадьми да при полном оружии. Разве на медведя таким числом ходят?
– А я откуда знаю, как на медведя ходят? – разозлился Святослав. Сказали на медведя, значит, на медведя. В прошлый раз тоже большим числом ходили. – Ну если на большую заготовку мяса и пушнины, то ходят. Странно только, что мы в степь за медведем пошли. Ему лес нужен.
– Разве тебе кто-то говорил, что мы на медведя идем? Большая охота ведется совсем на другую дичь. А кого с нами больше, опытных гридней или молодых?
Святослав задумался, перебирая имена и лица.
– Отроки из младшей дружины одни, гридней опаясанных совсем мало.
– Во-от! Не простая у нас охота, мой маленький друг. Воинское посвящение отроки принимать будут, чтобы гриднями стать.
Святослав стоял, раскрыв рот.
– Как воинское посвящение? И я тоже?
– Ну ты размечтался, малой. На губах еще молоко не обсохло, а уже гривну на шею захотел. Ты другое посвящение проходить будешь, на путь воинский наставлять тебя будут. С оружием ты и правда хорош, и десятник отличный, но душа твоя груз загубленных душ принять не может. Ей особый защитный обряд нужен, иначе утащат тебя к себе те, кого ты в загробный мир отправил. Для того тебя и взяли с собой. Вот пройдешь посвящение, станешь настоящим отроком. Учить тебя дальше будут уму-разуму, а когда увидят, что готов гриднем стать, вот тогда и придет час нового испытания.
– А как воинское посвящение проходят, что это за испытание?
– Чтобы гривну получить, нужно доказать, что у тебя есть своя голова на плечах, что ты сам можешь принимать решения, а не только старших слушать. Ну еще храбрость и удачу твою испытать. Ведь как бывает. Вот идет группа парней, и одного из них задел прохожий чем-то обидным, так драки в таком случае не миновать. Он же перед товарищами в грязь лицом ударить не может. А вот коли он один шел и обидчик тоже один, то тот, у кого воинского духа нет, драки попытается избежать, потому как не перед кем ему красоваться. А тот, в ком есть воинский дух, всегда себя одинаково поведет. Потому что у воина поведение не показное, оно от сердца идет. Вот для того отроков в степь по одному отпускают, и каждый должен вернуться с головой ворога и его лук принести. Коли смекалки и удачи в тебе нет, так погибнешь. Ну, а коли храбрость твоя показная, так сбежишь. И только настоящие воины вернутся, доказав, что достойны носить на груди гривну.
Ну и посвящение… Это как у спартанцев, когда юноши посвящение проходили. Уходили из дома и резали илотов. Жестокий обычай. Святослава даже передернуло.
– А лук-то зачем? Что, у нас своих луков нет?
– А это, чтобы отрок легких путей не искал. Голова голове рознь. Можно холопу половецкому голову снести, а можно воину. Вот для того лук и нужен, чтобы он себе под стать врага нашел.
Внизу, прямо в реке, загорелись огни. Один, второй, третий, в зареве пламени зашелестели зеленые лапы немыслимых животных.
