– Так ты еще и богат, маленький хазарин? – удивилась девчонка. – Я думала, что все богатство у твоего брата. Ты же еще слишком мал, чтобы распоряжаться добром рода.
– И ничего-то я не мал. Пусть я не распоряжаюсь родовым имуществом, но мое годовое содержание больше, чем доходы большого боярина.
Святослав сам не заметил, как начал распускать хвост перед девчонкой.
– Что-то я не вижу твоих богатств. – Девчонка свела брови и недоверчиво посмотрела на Романова. – Обманываешь меня, а я и уши развесила. Поди, голодранец безродный.
Святослав чуть не задохнулся от возмущения. И ничего-то он не голодранец. Романов хотел выдать гневную отповедь, но умолк на полуслове. А ведь и вправду, нет у него больше серебра. Бумага, по которой его должны были ссудить в Херсонесе, осталась в его подорожной суме, которая теперь была у германцев.
– Пожалуй, ты права, теперь я и вправду голодранец. Я ведь из купеческой семьи, а купцы стараются серебро с собой не возить, мне брат грамотку дал, по которой я и должен был серебро в Херсонесе получить, а теперь она у германцев, наверное.
– Как это так? Никогда не слышала, чтобы за рукопись серебро давали, – еще больше удивилась девушка.
– Ну, это же логично, – удивился Романов. – Если у тебя с собой мешок серебра, то тебя любой разбойник может ограбить, а на грамотку никто даже не посмотрит, потому как разбойники читать не умеют. Приехал ты в град, пришел к товарищу и получил необходимую сумму по грамотке. Странно, что ты никогда не слышала об этом, ты же дочь купца.
Девушка мило улыбнулась и откинула прядь волос за спину, обнажив белую шейку.
– Так отец меня в свои дела не посвящал, я же женщина. В светлице сиди и платочки вяжи. А вот, допустим, я бы пришла с такой грамотой к купцу, могла бы я серебро по ней получить?
Святослав отрицательно мотнул головой.
– Грамоты разными бывают. Может купец написать, что необходимо выдать серебро предъявителю грамоты, а может написать, что серебро необходимо выдать конкретному человеку. Эта грамота выдана на меня, и другой по ней ничего не получит.
Романов снова тяжело вздохнул, жалко было, что все так заканчивается, и сам пропал, и серебро украли. Глупо все получилось. Девчонка тем временем придвинулась ближе к Святославу, посмотрела ему в глаза и, медленно опустившись, поцеловала в губы. Поцелуй затянулся на несколько мгновений, после чего девушка отстранилась и грустно улыбнулась.
– Глупенький ты. Мне, правда, жаль тебя и жаль, что все так получилось.
После чего она откинула голову назад и, резко выпрямившись, ударила Романова лбом. Святослав отлетел на лавку и потерял сознание.
Пробуждение пришло с холодной забортной водой. Выплеснув ведро воды на голову неудавшегося беглеца, германец отошел в сторону, уступая место своему предводителю. Святослав откашлялся, протер лицо руками и осмотрелся по сторонам. На небе уже вовсю сияло солнце, команда крутила снасти, драила палубу, воины перебрасывались шуточками, как будто ничего не произошло и этот корабль всегда принадлежал им. Романова окружили трое зверолюдных германцев во главе с Рихардом. За спиной предводителя разбойников как ни в чем не бывало стояла Аллина, скрестив руки на груди. Сейчас она выглядела совсем не как рабыня. В белоснежной рубахе, поверх черный короткий кожаный жилет, кожаные поручи, обтягивающие кожаные штаны и высокие сапоги, волосы заплетены в косы и уложены в клубок, на поясе меч и кинжал. Еще и улыбается, гадина. Рихард придвинулся ближе и присел рядом с пленником.
– Ты меня понимаешь? – на ломаном немецком спросил Рихард.
Святослав по прошлой жизни неплохо знал немецкий, но сейчас он понимал его с трудом. Средневековый немецкий язык очень сильно отличается от современного. Поэтому Святослав только молча кивнул.
– Я хотел принести тебя в дар Перуну, но, похоже, у тебя появился шанс оставить свою жизнь при себе. – При этих словах в уголках глаз германца мелькнули холодные огоньки. Ага, оставит он меня в живых, получит серебро и отправит к праотцам.
– Кажется, мы сможем договориться, – почти по слогам произнес Романов.
И тут сильная пощечина обожгла его лицо, удар германца был даже не настолько сильным, насколько очень обидным.
– Я не буду с тобой договариваться, мальчик. Ты сделаешь то, что я тебе скажу, или умрешь. Заметь, умереть можно быстро, а можно долго и мучительно. Ты меня понял?
Святослав снова кивнул. Ну, а что тут возразишь? За кем сила, тот и диктует условия. Рихард вытащил из кожаной сумки сверток с распиской от Илайи и ткнул им в лицо Святославу.
– Это серебро? Я могу получить за эту бумагу гривны?
Святослав посмотрел на печать, удостоверившись, что бумага именно та, и бросил полный ненависти взгляд на Аллину. Вот гадина, специально выпытывала, какую комбинацию разыграла, настоящая актриса. Девушка в ответ только улыбнулась уголками губ.
– Да, это вексель, в нем сказано, что Святослав сын Игоря из рода Исака вправе получить у торгового партнера достопочтенного купца Илайи четыреста гривен серебром или золотом на ту же сумму. Но этот вексель выдан на предъявителя, и получить по нему серебро могу только я и никто другой.
Рихард резко встал и повернулся к Аллине.
– Ты у нас умная и умеешь читать, он сказал правду?
Германец протянул девушке бумагу. Аллина взяла вексель и внимательно рассмотрела его, даже печать лизнула.
– Это иврит, отец, мне не прочесть то, что здесь написано, но я ранее видела такие. Ломбардские банкиры расплачиваются с поставщиками такими бумагами, печать настоящая. Скорее всего, он сказал правду.
Вот значит как, так эта машина для убийств – ее отец.
– Где тот, кто даст мне серебро за эту бумагу? – обратился Рихард снова к Романову.
Так, а это уже хорошо, текст они не понимают, где получить серебро – не знают.
– В Переяславском княжестве в вотчине боярина Путяты, там норманн Скулди живет. Вот он и может выдать серебро по этой бумаге, он торговый партнер Илайи.
«Давайте, съездите к дяде Скулди, он вам столько серебра даст, что в пузо не влезет. Хотя еще как влезет, расширит, если нужно будет».
– Он врет, отец, вечером он говорил, что серебро ему в Херсонесе должны передать.
На этот раз прилетела не пощечина, а кованый сапог прямо в живот. В глазах снова помутнело, Романов на мгновение опять потерял сознание. Только отдохнуть ему не дали, снова ведро забортной воды выплеснулось ему на голову.
– Если ты еще хоть раз соврешь мне, я оскоплю тебя и продам на Восток к детолюбцам, – прорычал Рихард.
Святослав откашлялся от воды и, тяжело дыша, продолжил:
– В Херсоне живет генуэзец, занимающийся скупкой рухляди, его, кажется, Полибий зовут. Как сказал брат Илайя, его легко будет найти, в городе его все знают. Но если ты будешь так любезен и выслушаешь меня, я могу предложить тебе еще один выход… Меня не обязательно убивать.
