– Командующий до встречи с вами…
– Отказывается…
– Отказывается принять врача!
– Господин генерал, – долговязый лекарь вцепляется в рукав не хуже рака, – постарайтесь сократить разговор… Я должен…
– Должны – ждите! Вас позовут.
Внутри явно теплей и темней, хорошо хоть свечки зажгли. На первый взгляд Эмиль как Эмиль, даже улыбается.
– Явился, наконец! …А то меня свитские чуть не съели… стрелять в них, что ли? Ли бы стрелял…
– Не поможет. – А вот дыхание у маршала тяжелое, голос тихий и с паузами, похоже, перед каждой фразой нужно собираться с силами. – Я на Печальном Языке не лучше тебя был… И уж точно раз в десять упрямей.
– Тебе деваться было некуда… Нет, со мной не так и плохо, лучше, чем когда я тебя высвистал… Если б не спина – я бы и дальше… командовал. Но, коль ты есть, давай вместе… Тут, похоже, мотаться придется.
– Значит, буду мотаться.
– Командование я тебе до конца не передам, на пару потянем… И будет нас… четверо.
– Где Хеллинген? – Бредит, и это скверно. Спина спиной, но головой наверняка тоже ударился. – Ты бы помолчал, пока я разберусь.
– Нету Хеллингена… Убит, так что основное – с меня, остальное Сэц-Пуэн и штабные… Для начала Придда я поручил… Придду.
– Мне Арно по дороге попался, рассказал.
– Тем лучше… В центре – решительных действий пока нет. Дриксы ведут обстрел и пока что больше пугают, чем всерьез угрожают… Марция это устраивает.
Справа, у Райнштайнера, повеселее… Горники атакуют два, с их точки зрения, наиболее уязвимых места в обороне бергеров, точнее – готовятся атаковать… Сосредоточили огонь своей артиллерии и накапливают силы… Ойген считает, что отобьется, Ульрих-Бертольд считает, что подерется… Алаты… Про них ты уже должен знать… Когда получал мой приказ… про Придда.
– Я знаю, что витязи взгрели на реке рейтар, сразу и горных, и столичных.
– Сейчас они чистят перья и ждут приказа. У Хербстхен не нам за свой фланг надо беспокоиться, а Гетцу… Короче, пока все неплохо, бодаемся в целом на равных и даже немного, спасибо Карои, выиграли… Пусть по мелочи, зато с перспективой… Что у тебя было, когда уезжал?
– Ничего особенного. Общую задачу Гэвин знает, свою позицию и силы – тоже, догадки насчет планов горников строили вместе. С твоего холма видно дальше и больше; если придут какие умные мысли, отправлю гонца.
– Тогда подарочек тебе к празднику… – Эмиль перевел дух и внезапно подмигнул. – Я ведь не бредил, когда про четверых говорил.
– Да я и не…
– Не отпирайся, я бы на твоем месте тоже решил… что у меня с башкой нелады. Короче, утром… часов в одиннадцать заявился Алва с Эпинэ и знанием нашего расклада. Эпинэ потом Гашпар… с собой утянул, вроде он там к месту, а Рокэ в фульгатском плаще к дриксам умчался… Он ведь Гельбе как свои пять пальцев знает… собирался Бруно про его же позиции объяснить и вернуться… Но застрял, прислал записку, что остается… Явно не для того, чтобы с Бруно грог попивать, или что там старый бык… в холода предпочитает. Нам велено в любой момент быть готовыми… к взаимодействию с «соседями»… Соседи, надо думать, об этом тоже знают, но проверить не мешает. Судя по моему… приключению, Рокэ не в тихую заводь рванул.
– Ничего себе!
– Отправь гонца к Бруно… Сэц-Пуэн тебе скажет, как. Нужны последние сведения о том, что у них творится. И держи алатов наготове… В случае чего они окажутся очень кстати…
– Господин маршал, – свет заступает долговязая фигура, – после разговора с генералом Ариго вы обещали меня принять. Вы говорите уже…
– Сколько надо, столько и говорю!
Фигура исчезает, умудрившись окутать себя печалью, но главное уже ясно.
– Эмиль, в самом деле, пусти ты этого надоедалу… Я все понял, сейчас займусь, не беспокойся.
– А я беспокоюсь! – нахально заявил болящий, сняв с души последний камень. – Как вникнешь, приходи… Сдается мне, у нас тихо, потому что у Рокэ громко.
4
Парни Зальмера что-то новоявленным пушкарям объяснили, что-то показали, и дела на батарее пошли шибче. Никто ни в чем больше не путался, и Руппи позволил себе иногда поглядывать на сражение, верней, на кавалерийскую схватку позади батареи. Китовники, где хитря, где идя напролом, старались раздергать строй обороняющихся у подножия холма рейтар и найти дорожку к орудиям. И раз за разом на их пути вставали не менее упорные ландхутцы. Потери были, и немалые, то и дело из схватки, кто верхом, кто – уже нет, вываливались раненые, а скольким это не удавалось… Свалиться с лошади, увидеть над собой напоследок не поймешь чьи копыта, нет уж, лучше сразу! А всего лучше думать о деле, и будь что будет. И вообще, как там у Зальмера?
Картина радует – эйнрехтцы опять, уже в третий раз, отхлынули назад, не добравшись и до середины склона. Полковник Фельсенбург может гордиться: ядра теперь уже его пушек неплохо проредили ряды китовников на подходах к гряде, и прикрывающим Зальмера «синим» вновь удалось справиться с дошагавшими. Значит, не зря старались. Молодцы.
– Руппи!..
– Что такое?
Рихард! Приковылял, точнее, припрыгал на одной ноге, опираясь на где-то добытый мушкет.
– Нога?
– … … …, сволочи! – таких слов от несостоявшегося законника Руппи еще не слыхал, их и Бюнц-то разве что на Бермессера с Фридрихом тратил. – Бедро прокололи… Едва кровь унял.
– Зато руки целы и мушкет есть! Парни, устройте-ка его поудобнее. На ящик из-под зарядов, что ли… И под ногу что-то суньте, чтоб высоко была.
– Это еще зачем?
– На досуге объясню. Стрелять будешь?
– А чего я с мушкетом?
– Кто тебя знает! Стрельба стрельбой, но ты, главное, на уродов этих смотри. Мне не до них… отцу – тем более!
– Ты что, батареей теперь командуешь? Ты же не артиллерист!
– Я – кто нужно, а нужно, чтобы восемь пушек вот этой самой полубатареи исправно вели огонь по гадам, что рвутся заткнуть глотку… тьфу ты – жерла, фок Зальмеру. И раз заткнуть их пока не выходит, значит, я – артиллерист.
– Господин полковник, заряжено!
– Сейчас.
Руки и глаза начинают обходиться без головы, пушки палят, а мозги дурят, то есть в них лезет какая-то ерунда. Вроде книжных рассуждений о полководцах настоящего и прошлого, кои, «командуя тысячами и десятками тысяч, производят сложные маневры и добиваются нужных результатов». Ну, с результатами у фок Ило пока не ахти, уж больно враги ему неправильные попались. Никак не хотят делать то, что от них ждут, изо всех сил мешают и сами всякие пакости придумывают! Батареи вон захватывают, из рейтар делают артиллеристов. Что, нельзя так? Да кто вам сказал?
