– Весело ему! – буркнула Лиля, сидевшая на диване. – Обхохочешься!
– Постараюсь вырваться к тебе зимой, – обещал счастье голос Сергея, – на каникулы. Не вздумай ни с кем встречаться и целоваться без меня! Я жутко ревнивый!
Дверь медленно открылась. Тяжело ступая, держась за стенку, вошла Динара.
– Не надоело его болтовню слушать?
Лиля не ответила: дослушивала последние слова Сергея:
– Целую тебя, до встречи!
– Три недели прошло, – хмыкнула Динара, – а ты все убиваешься!
Пластинка остановилась.
– А тебе чего? – хмуро спросила Лиля.
– Началось у меня! – взвизгнула Динара. – Чего? Схватки! Давай это… вези в больницу, дома нет никого!
Лиля до смерти перепугалась, помогла Динаре лечь:
– Сейчас я отцу позвоню, он машину пришлет!
– Ой, мамочки, мне страшно! – застонала Динара.
– Не повезу я тебя сама, – Лиля бросилась к телефону. – Мало ли что еще случится!
Крики Динары разносились по всему дому…
Егорыч приехал быстро. Лиля помогла Динаре сесть на заднее сиденье, сама устроилась впереди и всю дорогу таращилась в зеркальце на ее выкатившиеся глаза, кривившийся рот, позеленевшее, в крупных каплях пота лицо и тряслась от страха: а вдруг Динара вздумает прямо в машине рожать? Что они с Егорычем будут делать?!
Судя по выражению его лица, Егорычу было так же страшно, и оба вздохнули с облегчением, когда добрались до городского роддома и сдали Динару санитарам.
Егорыч уехал, а Лиля позвонила из автомата матери и села в коридоре перед дверью с табличкой «Родильное отделение» – ждать.
Ей было по-прежнему страшно, но вот появилась Маргарита, и стало полегче.
Лиля бросилась в ее объятия и со страхом сообщила:
– Она уже три часа рожает! Это долго? Мамочка, а ты меня долго рожала?
Маргарита отстранилась, отвела глаза. На миг у нее даже дар речи пропал, потом все же заставила себя улыбнуться:
– Я не помню.
– Может, мы папе позвоним? – беспокоилась Лиля.
– Родит – позвоним, – кивнула Маргарита. – Успеется.
В эту самую минуту дверь родильного отделения открылась и появился человек в белом халате и шапочке. Это был главврач – Силантий Андреевич Потапов. Разумеется, он знал жену и дочь первого секретаря горкома – так и засиял приветливой улыбкой:
– Маргарита Васильевна! Лиля! Все хорошо! Родила! Мальчик, три шестьсот, пятьдесят два, здоровый…
Маргарита вздохнула с облегчением. Как бы она ни относилась к Динаре, все же она родила Костиного сына… Ну, теперь Маргарита сама возьмется за воспитание ребенка! Оттеснит от него Динару! Может быть, у нее не окажется молока… Это вообще будет просто счастье!
Маргарита вдруг заметила, что главврач снял очки и поглядывает на нее как бы в растерянности:
– Только…
Развел руками, начал переминаться с ноги на ногу…
– Что? – насторожилась Маргарита.
– Мне неловко… – промямлил главврач. – У нас такой случай впервые…
– Договаривайте! – велела Маргарита.
«Может, без руки или без ноги родился?!» – мелькнула ужасная мысль.
– Одним словом, – сказал главврач, – сами сейчас все увидите! Я вам принесу халаты.
Он пригласил их в свой кабинет, что-то шепнул медсестре, и через минуту она вернулась, держа на руках запеленатого младенца.
– Ой! – сорвалась с места Лиля. – Я никогда новорожденных не видела!
Она подбежала к сестре, откинула с лица ребеночка краешек завернувшегося покрывала и…
И уставилась на Маргариту такими потрясенными глазами, что та бросилась вперед и сразу поняла, что так поразило Лилю: ребенок был чернокожий.
– Мама, – растерянным детским голоском проговорила Лиля, – а как такое может быть?..
Маргарита, задыхаясь, повернулась к главврачу.
Он только руками развел.
Да… сказать ему было нечего!
Зато Маргарита много чего хотела сказать Динаре, когда через пять минут они с Лилей ворвались к той в палату.
Отдельную палату!
Ну да, конечно, сноха первого секретаря!..
Сноха!!!
Наверное, у Маргариты было такое лицо, что Динара сжалась на кровати в комочек и завизжала в голос:
– Не надо, пожалуйста, не надо!
Видать, решила, что ее сейчас будут бить.
А следовало бы, между прочим!
– Я не знала, – лепетала Динара, в отчаянии кусала краешек пододеяльника, – простите меня, я не знала, что ребенок не Костин!
– Что?.. – не поверила ушам Маргарита.
– Я правда не знала… у нас там, в общежитии, у нас столько парней-иностранцев… Простите, пожалуйста, меня, я и правда не знала!
Маргарита метнулась вперед.
Так эта тварь… тварь… нагуляла ребенка невесть от кого, даже не представляя, от которого из многих «парней-иностранцев», – и решила подкинуть его Говоровым? Обречь Костю на пожизненную каторгу рядом с собой и чужим ребенком?
Уж Маргарита-то хорошо знала, что такое – чужой ребенок! И ее сына, любимого сына, ждала та же участь?!
Может быть, она просто убила бы эту мерзавку, но, на счастье, Лиля бросилась наперерез:
– Не надо, мама!
Маргарита с трудом взяла себя в руки. Прохрипела:
– Дрянь!
И выбежала вон.
– Потаскуха! – в лицо Динаре выкрикнула Лиля самое страшное ругательство из всех, которые только знала. – Как дала бы тебе!..
Динара снова истошно завизжала, и Лиля выскочила в коридор, хлопнув за собой дверью.
Маргарита ворвалась в кабинет главврача.
– Ну, дрянь…
Тот поглядывал на ее белое от ярости лицо не без опаски и беспомощно бормотал:
– Да, к сожалению, такая катавасия…
«Что же теперь станут Говоровы делать? – мелькнула у него шаловливая мыслишка. – На них же пальцами показывать будут!»
Он с трудом подавил смешок… Но в следующую секунду подавился им.
Маргарита перевела дыхание – глаза ее были как лед.
– Силантий Андреевич, об этом никто не должен знать. Как вы это сделаете, меня не волнует. Если по городу поползут слухи и прозвучит фамилия Говоровых, я буду знать, что эти слухи из роддома…
Главврач растерянно моргнул, ожидая продолжения, которое ничего хорошего ему не сулило.
Ну, он не ошибся.
