– Ты куда? – окликнула Ева.
– Пойду прогуляюсь по округе. Может, мне повезет, и я встречу самую достойную из достойных, – иронично ответил он и, обернувшись, поймал наполненный любовью взгляд матери. Она любила его шутки. Он же шутит, не так ли?
Прихватив свитер, Кирилл натянул его, сбежал по ступенькам, вышел на улицу и огляделся. Интересно, как изменилось бы лицо Евы, если бы он сказал, что думает? Алпатов бы наверняка поперхнулся газетой… Нет, поощрять подобные разговоры не стоит, но совершенно не нужно лезть в его личную жизнь и давать советы. Кирилл проигнорировал дорожку и, выйдя за ворота, пошел вверх по склону. Женщин у него будет ровно столько, сколько он пожелает. Тридцать четыре года – это еще далеко не старость.
Около сосны Кирилл остановился и постоял немного, размышляя, в какую сторону направиться. Можно к деревне, почему бы не сделать почетный круг? Или к речке на разведку. Не сломали ли мостик? Совсем он был дряхлый, однако рыбачить с него получалось хорошо. Вот с Егором на рыбалку ходить – самое то, брат – любитель помолчать, и уж точно ему не придет в голову задать наиглупейший вопрос: а когда ты женишься? Хоть в этом они едины.
Испытывая острую потребность в быстром шаге, Кирилл подтянул рукава свитера к локтям и направился к реке. Перед глазами стояло бледное лицо Алпатова, его заостренный подбородок, обвислые щеки и тонкие губы. Неужели мать и сейчас довольна тем, как устроилась жизнь Евы?
«Лучше я подумаю о чем-нибудь другом», – Кирилл усмехнулся, взял правее и споткнулся о камень, увидев неожиданную картину… Метрах в десяти, рядом с орешником, на старом поваленном дереве сидела девушка, в ее огненно-рыжих волосах, раскиданных по плечам, запутался желто-зеленый лист. Она увлеченно рисовала, положив на колени планшет: то поднимала голову и смотрела на дом, то устремляла взгляд вниз и размашисто водила карандашом по бумаге. Грубая обувь, весьма потертые джинсы и длинное серо-зеленое вязаное платье почти до колен. Девушка сливалась с природой, окружавшей ее, и одновременно, за счет пожара на голове, резко выделялась. Совершенно точно она была нездешней, приезжей. Уж деревенскую девчонку Кирилл бы в ней угадал.
«Кто ты?»
Он хотел знать ответ на вопрос, тем более что незнакомка находилась в его владениях, проникла на частную территорию. Что может быть проще – спросить, но Кирилл еще какое-то время стоял без движения, пытаясь подобрать имя и возраст девушки. Молоденькая. Есть ли восемнадцать?
Она поправила волосы, попыталась убрать их за ухо, листок соскользнул и полетел на землю, задев по пути сухую ветку, торчащую из-под бревна.
– Не помешаю? – громко спросил Кирилл, делая шаг вперед. Он знал, что испугает, и не отказал себе в этом маленьком удовольствии.
Но девушка не вздрогнула, не подскочила и не проявила никаких признаков волнения. Подняв голову, она внимательно посмотрела на Кирилла, точно прикидывала, а не добавить ли и его в свой рисунок, и спокойно произнесла:
– Здравствуйте.
– Привет. – Он подошел ближе и все же, стараясь смутить, заглянул в глаза. – Ты рисуешь мой дом?
– Если вы живете в нем, то да, – легко согласилась она, выдерживая взгляд.
Собственно, в девушке не угадывалось какого-либо напряжения, будто лесная фея, она чувствовала себя комфортно, устроившись на бревне. Да, ходят мимо люди, что ж поделаешь… Кирилл улыбнулся, сел рядом и посмотрел на планшет. Дом был нарисован не полностью, но мастерски, во всяком случае, он оценил. Правая башня уже содержала детали, окна – лишь наброски, но именно поэтому их захотелось хорошенько разглядеть. На крыше торчали трубы, в небо уходила сосна…
– Как тебя зовут? – спросил Кирилл, ожидая услышать редкое имя. Девушка не походила на тех красавиц, которые обычно удостаивались его внимания: высокие, длинноногие, ухоженные, но ее весьма приятная внешность цепляла. Он вполне мог бы назвать незнакомку особенной, если учесть ее одежду, поведение, страсть, с которой она рисовала… Да и сработала привычка: он обратил на нее внимание, значит, она должна втрескаться в него по уши. И чем раньше, тем хуже для нее и лучше для него. Кирилла развеселили собственные мысли, он улыбнулся и приподнял бровь, ожидая ответа.
– Олеся, – коротко ответила девушка и тоже улыбнулась.
– Тебе подходит. Если не ошибаюсь, это означает «лесная», «девушка, живущая в лесу». Красиво. А я Кирилл. Не думал, что сегодняшнее утро станет для меня настолько приятным. – Он выдержал многозначительную паузу и спросил: – Ты приехала к кому-то?
– Да. – Леся махнула в сторону деревни и дома Дюкова. – К дяде.
* * *
Глеб выдал самую едкую усмешку, на которую был способен, и потер руки, будто только что провернул отличную сделку. Развернувшись, он привалился спиной к дубу и принялся насвистывать бодрую мелодию. Настроение улучшалось в геометрической прогрессии, душа ликовала, и даже не хотелось смотреть на небо – победа будет за ним. Причем скорая.
«Дура-а-ак, – мысленно с удовольствием протянул Глеб и поддел мыском спортивного ботинка облепленный прошлогодней листвой камень. – Дурак ты, Кирилл. Ха! Ее имя имеет еще одно значение, и я бы на твоем месте подумал об этом. Романтик хренов, нашел себе лесную нимфу! Второе значение имени Олеся – «защитница». И если учесть, что ее детский сопливый мозг проигнорировал мою трижды гипнотическую силу, то тебе, парень, не позавидуешь, а впрочем… Разберетесь после свадьбы».
Конспирация, к великому сожалению, требовала тишины и внимания. За последние годы буквально отточились нюх и слух, что позволяло улавливать слова и запахи на приличном расстоянии. Как хорошей ищейке. А сегодня утром, после частичной победы над похмельем, еще включилась сила притяжения, за что спасибо Небесам. «Благодарствую, давно бы так, а то помощи от вас никакой», – выдал Глеб, настраиваясь на волну девчонки. Теперь он всегда будет чувствовать, где она находится, и не придется дежурить часами около ворот Дюкова или нарезать круги по лесу.
– Дорогие Кирилл и Олеся, мы собрались здесь в этот замечательный день, чтобы скрепить узами брака вашу трепетную любовь, – прошептал Глеб, старательно подражая сотрудницам загса. – Плодитесь и размножайтесь, дети мои, нечего зря время терять, – добавил он так же тихо, но уже со злорадной улыбкой и хищным блеском в глазах.
Что ж, все идет отлично, остались формальности, а дальше – свобода! Надо же, и пастуха девчонке искать не пришлось, получит жениха из богатого семейства без лишних хлопот и проволочек.
«Небесная канцелярия, и чего я такой хороший? – Глеб хохотнул, отлип от дуба и повернулся к Кириллу и Олесе. – Ты же не устоишь перед таким красавчиком, правда, детка? Сказочный принц, да и только. Лети, лети стрела Амура… – Скривив губы, он прищурился и сфокусировал взгляд на лбу Кирилла, но быстро передумал и принял решение целиться в сердце, чтоб уж как положено и наверняка. – Не отвертитесь, голубки. – Остатки алкоголя мешали, да и раньше не приходилось заставлять любить… Глеб сморщился, формулируя желание, с досадой подумал о том, что уже потратил приличную часть выделенной силы (жди потом, когда восстановится!), шумно вдохнул, выдохнул, и в его глазах вспыхнул голубой свет. – Пух! – Глеб представил, как ослабевает натянутая тетива и отточенная стрела с ярко-красным оперением летит в сторону пары, устроившейся на бревне. – Давай, люби ее! Можешь уже сейчас сделать предложение руки и сердца. Давай быстрее, от твоего энтузиазма зависит, сколько мне еще торчать в этой дыре!»
