Драконьи горы – величайшая загадка, место, откуда приходят драконы. Рождаются ли ящеры в недрах каменных исполинов, или просто выходят оттуда – этого не знает никто. В пещерах, что темными запавшими глазами смотрят на север из тела величайшего из пиков – горы Бурь, не побывал еще ни альв, ни Волосатый. Даже вездесущие проныры – Полурослые не нашли туда дороги. По старым хроникам выходило, что когда-то не было ни пещер, ни самих драконов. Но Гобар мало верил древним вракам, зато хорошо знал, что именно по Драконьим горам проходит незримый рубеж, за который его дракон не полетит.
По широкому кругу облетел место, на котором некоторое время назад произошел акт целительства. Следов, как и следовало ожидать – никаких. Недолго думая, маг долетел до взгорья и там приземлился. Поработал некоторое время с Силой, осторожно перенаправив ее потоки на много верст вокруг. После этого оставалось только ждать, когда тонко раскинутые заклятья засекут существо, владеющее способностью управлять Силой.
Глава 14
Государь
Проснулся Бран спокойным и умиротворенным. Запомнил, что снилось нечто веселое и радостное, но поймать за хвост содержание сновидения не смог. Поддавшись хорошему настроению, разбудил жену, и немало времени прошло, прежде чем владыка Эрина позвонил, вызывая слугу.
Утренний туалет повелителя альвов – ритуал строго традиционный. Он остается неизменным много сотен лет, со времен Айлиля Основателя. Вот и в это утро Брану пришлось выдержать ежедневную пытку, прежде чем его отпустили.
Завтрак – процедура семейная. За столом правителя присутствуют жена и дети. Бран церемонно уселся на кресло с северной стороны стола и кивнул слугам:
– Подавайте!
Лицо правительницы, несмотря на так приятно начавшийся день, выглядело печальным. Некоторое время Бран не придавал этому значения, дегустируя произведения искусства, сотворенные поварами. Но в один миг, взглянув на супругу, он с удивлением обнаружил, что она готова заплакать.
– Что с вами, Этайн? – спросил Бран, отставив кубок с пивом.
– Я беспокоюсь о вас, супруг мой, – церемонно ответила Этайн. – Не стоит вам лететь на юг.
– Ничего не поделаешь, надо, – Бран уловил фальшь в собственных словах и, чтобы ее скрыть, улыбнулся. Он вполне мог послать на юг кого-либо другого, или не посылать никого, как сделал хан орды Аджад Тугор. Правитель понимал, что гонит его на юг желание подтвердить, что именно он лучший, самый лучший среди всех. Но показывать истинные мотивы другим – нельзя.
– Благо народа для правителя – всегда впереди личного счастья, – выспренно сказал Бран, кладя руку на плечо жене. Дар обязывает меня к этому!
– Но ведь вы можете погибнуть, супруг мой! – губы Этайн дрожали. Она держалась изо всех сил, но железная выдержка жены правителя отказывала ей, в первый раз за многие годы.
– Могу, – кивнул Бран. – Но милость Творца лежит на нашем роде, и все будет хорошо.
– Я надеюсь, – прошептала женщина. – И я буду ждать.
Бран смог лишь вымученно улыбнуться. Большой Выход – прием, на который приглашается вся высшая альвийская знать. Случается подобная церемония нечасто – раз в несколько лет. Отъезд свой Бран решил обставить именно Большим Выходом, и в главной зале толпилось немало альвов.
Под подобающую музыку, медленно и торжественно, прошествовал Бран к трону, ведя за руку жену. За ними, на предусмотренном этикетом расстоянии, двигался наследник. Венок из дубовых листьев, обязательный при Большом Выходе, щекотал государю лоб. Запах желудей мешал сосредоточиться.
Пока он устраивался на срединном сидении тройного трона, щекотание стало невыносимым, и сохранять неподвижное лицо стоило немалых усилий. Слева, шурша платьем, расположилась жена. Справа и чуть ниже, положив поперек колен обнаженный меч, точнее, мечик, сел наследник. Музыка стихла, в зале наступила такая тишина, что стало слышно, как бурчит в животе у одного из солдат караула.
Бран с трудом удержался от улыбки и начал речь:
– Я, Бран, силою Творца правитель Эрина и сопредельных земель, собрал вас здесь, благородные альвы, дабы изъявить свою волю. Ибо близко время Выбора, и надлежит мне отправиться на юг, в Храм, дабы испросить силы для нашего народа еще на Цикл. Дело это сложное и опасное, а сын мой, Ангус, слишком молод, дабы принять бразды правления. Что скажете вы, лорды Эрина?
– Позволь мне, государь, – с поклоном выступил глава рода Играющих Пламенем, Тормак. И дал он именно тот совет, которого и ждал правитель: – Необходимо избрать временного властителя!
– Истина глаголет твоими устами, благородный Тор-мак, – кивнул Бран. – И назначаю я правителем и опекуном моего сына Ангуса мага Финтана, достоинствами известного, и дарую ему титул Хранящего Венок.
По залу пробежал возмущенный ропот, но под тяжелым взглядом правителя быстро стих. Знатные лорды были вправе ожидать, что кого-либо из них назначат правителем, и своим выбором Бран нанес им серьезную обиду. Но правитель знал, на что идет. Финтан, ставший верховным магом лишь благодаря Брану, будет предан его семье до конца. Лучшего опекуна трудно найти.
Ритуал длился и длился. Получая на хранение венок из дубовых листьев, Финтан долго говорил о верности народу и стране. Не стушевался маг под злобными взглядами знатных альвов, и Бран еще раз порадовался своему решению.
Вновь музыка, на этот раз для того, чтобы покинуть зал, и только тут Бран ощутил себя свободным. Деловой разговор с Финтаном состоялся вчера, и с ним правитель лишь простился. Расстаться с семьей оказалось гораздо труднее.
К тому моменту, когда полностью собранный в дорогу Бран вышел во двор, он чувствовал себя так, словно ворочал тяжеленные бочки с пивом в подвале замка. Дракон посмотрел на Брана с недоумением. Давно не доводилось ему носить на себе правителя альвов.
Бран уверенно вспрыгнул на твердую, словно камень, спину ящера. Похлопал зверя по шее и тот развернул огромные крылья. Земля начала потихоньку удаляться. Поднявшись над стенами, Бран сделал круг. Одно из окон оказалось открыто, и Этайн, высунувшись почти по пояс, взглянула на мужа с такой тоской, что он пошатнулся. Озлился сам на себя неизвестно за что, круто развернул дракона и направил его на юг, прямо к низко приколоченному белому диску солнца.
Ученик
Ночные переходы давались все тяжелее. Степной пейзаж надоел, приелась плоская, однообразная местность, жесткая трава под ногами и пыль, которая непременно поднималась при ходьбе. Горы стояли впереди исполинской неподвижной тучей, и Леславу более всего хотелось дойти до этой тучи, попасть в ее синюю тень.
Но вершины приближались удручающе медленно, и о переменах приходилось лишь мечтать. Хорт, обретший после лечения неожиданную прыть, мчался со скоростью охотящегося волка, и поспеть за ним оказалось совсем не легко. Леслав решил, что охотник просто стремится пройти как можно больше, перед тем, как очередной приступ свалит его с ног.
