Книга Потрясающие приключения Кавалера и Клея, страница 152. Автор книги Майкл Шейбон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Потрясающие приключения Кавалера и Клея»

Cтраница 152

Перспектива вновь поработать с Сэмми была очень заманчива. Джо рисовал своего «Голема» последние пять лет – с утра до ночи, каждый день, изредка прерываясь, чтобы прочесть комикс-другой. Ныне он полагал себя величайшим художником-комиксистом в истории мира. Он умел растягивать ключевой эпизод на десять полос, шинковать панели все тоньше и тоньше – они останавливали время и все равно летели мимо с необратимым ускорением самой жизни. Или он умел распахивать один-единственный миг на разворот одной-единственной гигантской панелью, забитой танцорами, лабораторным оборудованием, лошадьми, деревьями и тенями, солдатами, пьяными пирующими гостями на свадьбе. Если того требовало настроение, он умел рисовать панели, затененные больше чем наполовину, чисто-черные; и однако, все было зримо и ясно, действие отчетливо, гримасы персонажей внятны. Своим неанглийским ухом он, подобно всем великим комиксистам, изучил и постиг могущество звуковых эффектов – придуманных слов, вроде ц-цык, и плиш, и длюм, – написанных подходящим шрифтом, добавляющих выпуклости выкидному ножу, дождевой луже, полукроне, что падает на дно пустой жестянки слепца. Но рисовать ему стало нечего. «Голем» закончен (ну почти), и впервые за многие годы Джо – на всех уровнях жизни и эмоций – гадал, что ему делать дальше.

– Казалось бы, я… – начал он. – Казалось бы, я могу.

Больше всего на свете ему хотелось что-нибудь сделать вместе с Сэмми. Его потрясало, до чего тот побит жизнью, до чего несчастен. Вот это будет подвиг – из темного рукава прошлого достать что-нибудь и преобразить положение Сэмми; извлечь то, что спасет Сэмми, освободит, вернет к жизни. Одним росчерком пера он, в согласии с древними мистериями Лиги, может вручить Сэмми золотой ключ, передать дар освобождения, который получил сам и не оплатил до сего дня.

– Я знаю, что должен, – продолжал Джо. Голос его пресекся, щеки горели. Он плакал; он понятия не имел почему. – Ой, надо просто от них избавиться.

– Нет, Джо. – Настал черед Сэмми обхватить его рукой. – Я понимаю, ты не хочешь трогать эти деньги. Ну, мне кажется, я понимаю. Я знаю, они… ну, это символ того, что ты не хочешь забывать.

– Я забываю каждый день, – сказал Джо. Попытался улыбнуться. – Понимаешь? Дни идут, и я не помню, что надо не забыть.

– Ты прибереги эти деньги, – мягко сказал Сэмми. – Мне не нужно владеть «Империей комиксов». Только этого мне не хватало.

– Я… я не могу. Сэмми, я бы рад, но я не могу.

– Я понимаю, Джо, – сказал Сэмми. – Оставь эти деньги при себе.

15

Назавтра после того, как Эскапист, Мастер Ухищрений, коего никаким цепям не удержать и не пленить никаким стенам, был вычеркнут из бытия решением апелляционного суда штата Нью-Йорк, к дому 127 по Лавуазье-драйв подкатил грузовой фургон скромных габаритов. На дверцах синим шрифтом, как на пивной бутылке, дугой значилось: «ПЕРЕЕЗДЫ НА ХОЛОСТОМ ХОДУ, НЬЮ-ЙОРК». Пасмурный апрельский вечер, дело ближе к пяти, и, хотя было еще очень даже светло, фургон включил фары, как на похоронной процессии. Весь день припадками лил дождь, и в предвкушении сумерек отяжелевшее небо одеялом навалилось на Блумтаун, разлеглось среди домов серыми бороздами и складками. Тонкие стволы молодых кленов, платанов и дубов в соседских дворах белели, почти фосфоресцировали на темной ткани дня.

Грузчик вырубил двигатель, выключил фары и выбрался из кабины. Отомкнул тяжелый замок на заду фургона, откатил засов и со стальным скрежетом петель распахнул дверцы. Был этот грузчик невероятно миниатюрен для своих занятий, коренаст и кривоног, в ярко-синем рабочем комбинезоне. Роза, наблюдая из окна, увидела, как грузчик, недоуменно кривясь, уставился на свою кладь. Видимо – судя по словам Сэмми, – эти сто два ящика комиксов и прочего мусора, накопленного Джо, производили сильное впечатление даже на ветерана переездов. Но может, дядька просто прикидывал, как, черт бы его побрал, он один затащит все эти ящики в дом.

– Что он там делает? – спросил Томми, тоже глядя в окно гостиной. Он только что смолотил три миски рисового пудинга и пахнул молоком, как младенчик.

– Наверное, раздумывает, как мы запихнем все это дерьмо в нашу обувную коробку, – ответила Роза. – А Джо исхитрился не приехать. Нет слов.

– Ты сказала «дерьмо».

– Извини.

– А мне можно говорить «дерьмо»?

– Нет. – Роза была в заляпанном соусом фартуке и с деревянной ложкой, окровавленной тем же соусом. – Я не понимаю, как все это влезает в один маленький фургончик.

– Ма, а когда Джо вернется?

– Наверняка с минуты на минуту. – С тех пор как Томми пришел из школы, Роза это повторяла уже, кажется, четвертый раз. – Я готовлю чили кон карне и рисовый пудинг. Он не захочет такое пропустить.

– Он ужасно любит, как ты готовишь.

– Всегда любил.

– Он говорит, если в жизни больше не увидит ни одной свиной отбивной, скучать не станет.

– Я никогда не буду готовить свиные отбивные.

– Бекон – тоже свинина, а бекон мы едим.

– Бекон – не совсем свинина. В Талмуде почти прямо так и написано.

Они вышли на крыльцо.

– Кавалье? – окликнул грузчик, рифмуя фамилию с похожим французом.

– Почти как Морис, – подтвердила Роза.

– Вам посылочка.

– Что-то вы недооценили масштаб.

Грузчик не ответил. Опять забрался в фургон и на некоторое время исчез. Сначала сзади высунулся язык деревянной аппарели – потянулся к соседскому «бьюику», потом вывалился на землю. Последовал грохот и гром, словно грузчик катал пивной бочонок по кузову. А затем грузчик появился вновь – скатил ручную тележку, которая брыкалась под весом большого прямоугольного деревянного ящика.

– Это что? – спросила Роза.

– Я этого у Джо никогда не видел, – сказал Томми. – Ух ты, это, наверное, реквизит! Похоже на… ух, елки-палки… это же для побега из ящика! Елки-палки. Как думаешь, он меня научит?

«Я даже не знаю, вернется ли он».

– Я не знаю, что он будет делать, миленький, – сказала Роза.

Накануне вечером, вернувшись из города с вестью о смерти Эскаписта, и Джо, и Сэмми были задумчивы и до отбоя толком не произнесли ни слова. Сэмми с Джо был робок, даже покаянен, стряпал ему болтунью, спрашивал, не слишком ли жидко, не слишком ли сухо, предлагал пожарить картошку. Джо отвечал односложно, почти резко, сочла Роза, лег на диван, с Розой и Сэмом обменявшись разве что дюжиной слов. Между ними двоими что-то произошло, это Роза понимала, но, поскольку оба ничего не объяснили, решила, что дело в кончине их общей идеи, – может, они корили друг друга за утрату возможностей.

Новость Розу, конечно, потрясла. За Эскапистом она не следила регулярно со времен Кавалера & Клея – Сэмми запрещал комиксы «Империи» в доме, – но временами заглядывала и в «Радио», и в «Приключения Эскаписта», убивая полчаса у газетного киоска на Гранд-Сентрал или в ожидании лекарства по рецепту у Шпигельмана. Персонаж давным-давно погрузился в болото культурной ничтожности, но его издания, по всему судя, все еще продавались. Более или менее бессознательно Роза считала, что героическая физиономия Эскаписта останется навсегда – на обеденных контейнерах, пляжных полотенцах, коробках с хлопьями, и ременных пряжках, и циферблатах будильников, даже на телеканале «Мьючуал» [19], – будет дразнить ее богатством и невообразимым довольством, которое, упрямо представлялось Розе (хотя она-то все прекрасно понимала), осенило бы Сэмми, пожинай он плоды одного-единственного неоспоримого момента вдохновения, посетившего его за всю эклектичную карьеру. Роза вечером засиделась допоздна, пыталась работать, переживала за них обоих, а потом проспала еще дольше обычного. Когда проснулась, исчезли и Джо, и «студебекер». Вся одежда Джо лежала в его чемодане, записки не было. Сэмми счел, что это добрые знаки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация