Книга Смерть со школьной скамьи, страница 47. Автор книги Геннадий Сорокин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Смерть со школьной скамьи»

Cтраница 47

Краем глаза я наблюдал за ней. Разговор на интимную тему Лену не смутил. Для себя я решил, что дома у нее остался парень, к которому она с радостью вернется и будет раз за разом рассказывать, как скучала без него в чужом городе.

— Пока мы спорили о мужском долголетии, тема разговора сама собой поменялась. Все стали прикидывать, какими они станут через двадцать лет. Кто-то, как ты, видел свою жизнь разбитой на этапы. Лейтенант, женитьба, рождение ребенка, начальник розыска в райотделе, своя квартира, машина, полковник, пенсия. А кто-то стал упорствовать, что в жизни не все так прямолинейно.

— А что может измениться? — без всякого интереса спросила она.

— Да хоть что! Человек может полететь на Марс, растопить льды в Антарктике, да мало ли что может поменяться в стране! Может быть, каждой молодой семье от государства станут квартиру давать. Или мясо в магазинах появится.

— Для нас ничего не изменится, — пессимистично сказала она.

— Вот-вот, точно так же решило большинство спорщиков. Все сошлись на мнении, что у нас в стране через двадцать лет сменится только Генеральный секретарь ЦК КПСС, а все остальное останется по-прежнему.

— Те твои знакомые, кто запланировал жизнь от лейтенанта до пенсии, правильно делали. Вспомни, что было в нашей стране двадцать лет назад. Много с тех пор изменилось?

— Целину прикрыли или она еще раньше была?

Прямо перед нами, у киоска с мороженым, стояли Лариса Калмыкова и незнакомая женщина с ребенком. Я хотел повернуть с практиканткой на соседнюю аллею, но не успел. Лариса отвлеклась от женщины. Наши взгляды встретились. Как два дуэлянта, мы пошли навстречу друг другу.

— Привет, Лариса, давно не виделись! — улыбаясь, сказал я.

— Здравствуй, Андрей. Звонила твоя мама, говорит, что никак не может поймать тебя на месте. Позвони ей, а то мне неудобно объяснять, что я сама тебя вижу раз в году.

— Завтра с работы обязательно позвоню. Как у тебя дела?

— Нормально. Неля, вы все? — спросила она женщину с ребенком. — Пойдемте, а то холодно сегодня.

Не прощаясь, мы разошлись в разные стороны.

— Андрей, сегодня правда холодно, пойдемте в общежитие. — Практикантка вновь перешла со мной на «вы».

Весь путь до дома мы провели в молчании. Она обиделась на меня. А собственно говоря, что случилось? Она что думала, если будет спать со мной, то Лариска ей лучшей подругой станет?

У моей двери в общежитии мы остановились.

— Зайдем? — предложил я.

— В другой раз. — Она пошла к себе и в тот же миг утратила для меня всякую привлекательность.

Через полчаса после возвращения с прогулки ко мне зашла Оксана Самохина, жившая в одной комнате с практиканткой.

— Андрей, ты не разменяешь три рубля? — В руках она демонстративно держала мятую купюру, но, судя по всему, пришла ко мне с другой целью.

Оксана была, на мой взгляд, самой неприметной девушкой в нашем общежитии. Если Таня Филиппова была самой красивой, практикантка — самой милой, Селезнева — самой распутной, а Инга — самой непривлекательной, то Самохина была никакой. В ней не было ничего яркого, запоминающегося, но не было и ничего отталкивающего. На таких девушках, как Оксана, приято жениться. Она с первых дней будет хорошей женой: станет варить борщ, стирать пеленки, раз в неделю исполнять супружеский долг и после получки украдкой проверять карманы мужа в поисках заначки. У меня мать такая. Я знаю, о чем говорю. Я понимаю, что Оксана — это эталонная советская жена, но я с детства не люблю борщ и не хочу, чтобы в день зарплаты жена пытливо всматривалась мне в глаза: «Где остальные деньги, Андрей?»

Я протянул Самохиной три рублевые купюры, но она не обратила на них внимания.

— У тебя окно помыть надо, — сказала она, кивнув на завод.

Я автоматически обернулся. В косо падающем свете заходящего солнца стекла на моем окне оказались все в мутных разводах. А с утра ничего были, чистые.

— Помою на досуге, — повернулся я к ней.

— Андрей, тебе когда-нибудь говорили, что ты поступаешь как дурак? — серьезно спросила она.

— Конечно! Все детство об этом родители талдычили. Как принесешь тройку из школы, так скандал до небес: «Дурак! Неуч! Что с тобой дальше будет?»

— Я не об этом. Ты понимаешь, что не той девушке свой график отдал?

От неожиданности я замолчал, не зная, что сказать в ответ.

— Ленка молодая еще, ей цветочки-конфеточки подавай, а ты… — Она замялась, не зная, как покорректнее выразить мысль.

— Давай, давай дальше. — Я быстро пришел в себя. — Расскажи, как надо ухаживать за невинными девушками. Ты за этим ко мне пришла?

Из мужской комнаты, в другом конце коридора, с хохотом и криками вывалила толпа пьяных парней. Грянула в открытые двери музыка. Вечер выходного дня набирал силу, синусоида потребления спиртного в общаге шла вверх.

Она протянула мне нарисованный для практикантки график.

— Ты все понял?

— Себе день выбрала? — спросил я, кивнув на график.

— Идиот. — Она вышла, хлопнув дверью. График, забывшись, унесла с собой. Пусть его на доске у проходной вывесит. Мне от общественности скрывать нечего.

Глава 18
Коляска

В пантеоне советских официальных праздников 9 Мая — День Победы — был на предпоследнем месте по значимости. Последнее место занимал День Конституции. Празднование 9 Мая всегда проходило в первой половине дня. Никаких масштабных мероприятий в этот день не проводилось, но для перестраховки районные отделы милиции несли службу по усиленному варианту.

С утра 9 Мая я работал в своем кабинете, перебирал бумаги. Итальянец позвонил около десяти часов.

— Привет, Андрей Николаевич! Записывай адрес, коляска там…

— Что такое, Андрюша, рыбка клюнула? — спросили инспектора, увидев, как я повеселел после телефонного звонка.

— Знаю хату, где моя коляска стоит. Посоветуйте, как быть: сегодня брать или до завтра отложить.

— До завтра много воды утечет, — сказал Елькин. — Коляску могут перепрятать или сломать по пьяному делу да выбросить. Брать надо сегодня. Кто пойдет?

По неписаному закону в притоны заходить в одиночку запрещалось.

— Если я пойду, — почесал небритый подбородок Матвеев, — то у меня вся родня взвоет. Они еще вчера уехали на мичуринский, а я все никак не доберусь. С другой стороны, неохота мне граблями весь день махать! Пусть теща вкалывает за меня. Андрюха, я с тобой!

— Аналогично! — сказал Андреев. — У меня с детства аллергия на сельхозработы. Я с вами!

У моих родителей тоже был мичуринский участок: шесть соток земли, крохотный домик, туалет-скворечник. На этом жалком клочке земли прошла львиная доля моих школьных каникул. В то время, пока мои сверстники наслаждались отдыхом в городе, я был вынужден копать землю, убирать мусор, пропалывать грядки, поливать огород, окучивать картошку, набирать в бочку воду из соседнего ручья. Я ненавидел мичуринский участок. Он сожрал мое детство, вкопал его в землю и посадил на этом месте самый бесполезный на свете овощ — кабачок.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация