— В чём это благо?
— Она пройдёт Лабиринт, останется жива и станет королевой.
— Разве это благо для неё?
— Ты предпочтёшь, чтобы она пропала в Лабиринте? Я до сих пор не могу понять, почему Лабиринт выбрал тебя. Видимо, твой брат Лир был ещё слабее.
— Не смейте упоминать имя моего брата! — зарычал Лар.
— Вот таким ты нравишься мне гораздо больше. Ты ведь любил его и не хотел, чтобы он исчез?
— Замолчите!
— Ты не смеешь мне приказывать. А вот я тебе могу. — Вьен зло сузила глаза. Если бы Лар знал её получше, то понял бы, что сейчас она наиболее опасна. — Ты мне симпатичен, Лар, но не стоит перегибать палку.
— А если я откажусь? Если я пошлю вас ко всем эльфам, я тоже буду вам симпатичен?
— Ещё как, но недолго, я быстро забываю о мертвецах. А долго ты не протянешь, твои кошмары поглотят тебя, но сначала ты сожрёшь кого-нибудь сам.
— А если я попрошу Лину беречь меня от этого?
— Лина вскоре войдёт в Лабиринт, ты уверен, что она из него выйдет?
Лар застонал.
— А я лишь предлагаю тебе приложить все силы к тому, чтобы у неё это получилось. Вскружи ей голову, разбей сердце, и ты станешь героем, а заодно избавишь себя от кошмаров. Милый мальчик, у тебя только один выход — спасти себя и её.
Когда я вернулась в Замок Тихой воды, меня встретил Лар, казалось, что он чем-то расстроен.
— Что случилось, Лар, ты плохо спал? Или тебе у нас не понравилось?
— Нет, всё отлично, — натянуто улыбнулся принц. — Мне у вас очень нравится, я точно вернулся домой.
— Судя по всему, дома тебе было несладко, — съязвила я.
— А где ты была? Я искал тебя, — перевёл он разговор в другое русло.
Как и обещала Тиму, я ответила Лару правду, но не всю.
— Значит, ты была на Болотах? — Лар с сомнением посмотрел на меня.
— Да. Пожалуй, по этому месту я скучала не меньше, чем по самому Замку Тихой воды. Захотелось взглянуть на них после долгой разлуки.
— Покажешь мне Болота?
— Обещаю, завтра мы обязательно отправимся туда, если тебе, конечно, не наскучило у нас и ты не собираешься покинуть замок.
— Твой отец предложил мне погостить до твоего дня рождения. Я принял приглашение. Ты не против?
— Что ты, оставайся сколько захочешь. Да и до дня рождения осталось не так уж и долго.
— Почему тебя это пугает?
— С чего ты взял?
— У тебя такой голос…
— Я просто не хочу расставаться с детством.
— Лина, ты не расстанешься с детством, пока сама этого не захочешь, и неважно, сколько тебе при этом будет лет.
— Но все захотят, чтобы я вела себя по-другому…
— Преврати это в забавную игру. Я сам делал так же.
— Тебе это удавалось?
— Да, до того момента, как я вошёл в Лабиринт. Позже это уже не имело никакого значения.
— Ты прав, Лар, я тоже скоро войду в Лабиринт, стоит ли мне заботиться о такой глупости, как моё совершеннолетие? И всё же я очень боюсь, мне кажется, когда наступит зима, произойдёт что-то страшное. Это предчувствие не даёт мне покоя.
— Лина. — Лар хотел меня обнять, но не решился, вместо этого он робко взял меня за руку. — Если бы мы могли что-то изменить… Если бы я мог тебе чем-то помочь…
Мимо пробегал какой-то поварёнок, я вырвала ладонь из рук Лара.
— Лина…
— Послушай, — перешла я на шёпот, — никогда не думала, что буду остерегаться чего-то в собственном замке, но…
— Что-то случилось?
— Вчера кто-то из слуг видел, как я заходила в твою комнату. Теперь сплетни растут как снежный ком. Поговаривают, что я ездила в Столицу, чтобы найти жениха, и вернулась с тобой. И что мы… — Я покраснела, не зная как теперь посмотреть в глаза Лару. — Тебе, наверное, теперь неприятно стоять здесь со мной?
Принц рассмеялся:
— Лина, ты ещё такое дитя. Сплетни — это, конечно, плохо, но ничего ужасного в них нет. Знала бы ты, сколько сплетен при королевских дворах. Правда, там много поводов для подобных разговоров и не все из них ложь. А если бы ты слышала, что говорят обо мне, то это тебе было бы противно стоять рядом со мной.
— Нет, это не так! Мне неважно, что говорят о тебе.
— Прекрасно! Но почему ты считаешь меня настолько испорченным, что я должен думать иначе? Почему ты решила, что я буду оглядываться на нелепые небылицы? Покрывают себя позором не те, о ком сплетничают, а сами сплетники. Это им должно быть стыдно.
— Но что подумают о нас близкие, когда до них дойдут эти сплетни? Не можем же мы объяснять всем и каждому…
— Те, кому мы небезразличны, не поверят. Как ты не веришь неправде обо мне, а я никогда не поверю наветам о тебе.
— Но он поверил! — вырвалось у меня.
— Кто? Тим?
— Да.
— Для тебя это так важно? Если хочешь, я сам всё ему объясню.
— Я уже объяснила. По крайней мере, только то, что смогла.
— Он поверил?
— Не знаю, но он смирился.
— На Болота ты ходила с ним?
— Да, нам нужно было поговорить.
— И Тиму не нравится, что я приехал с тобой?
Я кивнула, пряча глаза.
— Если ты хочешь, я уеду. Не бойся меня обидеть, просто скажи. Одно твоё слово…
— Нет! — Я вдруг испугалась, что Лар и правда сделает это, и моё сердце едва не выпрыгнуло. — Нет, — повторила я чуть слышно, — что бы там ни думал Тим, я и слышать не хочу о твоём отъезде.
Лар снова взял меня за руку, в этот раз я не стала её отнимать. Мне стало всё равно, что скажут о нас, главное — он рядом и я чувствую его тепло. Почему для меня это так важно, я не хотела задумываться.
Мы шли через сад. Разговаривая, мы подошли к кусту роз, что вырос из крови поэта.
— Удивительно, осень подошла к концу, ночи уже морозные, а они цветут. — Лар остановился перед розами.
— Это не простой куст.
— Я понял. Лепесток розы…
— Да, кровавый лепесток. — Мне захотелось рассказать Лару о том, что произошло в Храме Судьбы. О том, как я вырастила этот куст. Но что-то меня остановило, я смотрела на эти розы, они были слишком прекрасны. Я вспомнила, сколько с этими цветами связано легенд, сколько людей верит в их силу. Рассказать правду значило погубить легенду навсегда. Вместо этого я протянула руку и сорвала розу. При этом больно уколовшись о шип. Я протянула цветок Лару, он взял его и, заметив капельку крови на моём пальце, осторожно снял её губами. Я замерла. Моё сердце остановилось, но в этот момент его сердце билось за двоих.
