— Возблагодарим же Вседержителя за ниспосланный нам хлеб насущный!
— Возблагодарим, брат Стеффен… — вздохнул статс-секретарь, с тяжким кряхтением вставая со стула.
Мы помолились, и дальше какое-то время за столом слышался только стук ножей. Когда же с тушеной крольчатиной, жареными лещами и мясным пирогом было покончено, а хозяин принес сыр и еще пару кувшинов вина, статс-секретарь Кабинета бдительности вытер жирные пальцы и обратился к молодому человеку:
— Твое впечатление о нашем госте, Вильгельм?
— Заносчив и упрям, как все школяры! — объявил тот, не задумываясь.
Барон кивнул и спросил меня:
— А что скажете вы, магистр?
Ничего не оставалось, кроме как принять правила игры. Благо теперь в моем распоряжении оказались недостающие кусочки мозаики. Но даже так пренебрегать вежливостью я не стал.
— Сеньор вон Ларсгоф, полагаю, уроженец Средних земель или прожил здесь немало времени, но не так давно переехал в столицу. Не думаю, что учился в университете. Либо получил перевод по службе по причине выдающихся способностей, либо… — тут я сделал едва заметную паузу, — кто-то составил ему протекцию.
И вновь у Вильгельма дрогнуло веко, но ему хватило выдержки промолчать и даже небрежно улыбнуться. А вот по лицу капитана Колингерта улыбка скользнула куда как более злая. Судя по всему, со своим предположением я угодил в яблочко.
Аус Барген несколько раз кивнул и откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула так, что камзол туго обтянул немалый живот. Он несколько мгновений разглядывал меня, затем сказал:
— Знаете, магистр, ваше участие в этом деле могло бы оказаться полезным.
Судя по вытянувшейся физиономии Вильгельма и удивлению Лауры, барон с ними своими соображениями не делился. Невзрачные сеньоры переглянулись, брат Стеффен озадаченно выгнул бровь. Никак не отреагировал на это заявление лишь капитан Колингерт; не стал принимать предложение за чистую монету и я.
— Странно привлекать к делам человека, которого видите второй раз в жизни.
— К чему ложная скромность? Вы хорошо зарекомендовали себя в Лаваре. Без единой царапины прошли всю кампанию, дослужились до обер-фейерверкера Сизых псов, да еще едва не захватили живым самого ересиарха Тибальта!
— С тех пор много воды утекло…
— Миена! — резко бросил аус Барген. — Четыре года назад опального ректора местного университета отправили на небеса с помощью ручной бомбы. А три года назад в Легенбурге при подрыве пороховой башни погибли полковник и оба капитана Пестрых лис. Незадолго до безвременной кончины эти господа вызвали неудовольствие Вселенской комиссии. Думаю, не ошибусь, если предположу, что исполнителем в обоих случаях были вы. Слишком уж характерный… почерк.
Барон выжидающе посмотрел на меня, и я не стал юлить, ответил предельно честно:
— Не готов обсуждать служебные дела.
Удивительно — голос нисколько не дрожал, но аус Барген на этом не успокоился.
— Вскоре после тех событий ваши друзья-ландскнехты из Сизых псов взяли штурмом усадьбу графа Цестранда. Вы ведь были тогда с ними, не правда ли?
Вильгельм и Лаура округлили глаза, да и остальных присутствующих заявление барона равнодушными не оставило. Я обхватил обеими руками кружку с вином, пить не стал, просто постарался скрыть невольную дрожь. Барон невесть с чего решил перетряхнуть на людях мое грязное белье, и это не могло не беспокоить.
— У наемников есть только один настоящий друг — золото. И к чему мне желать зла графу?
— Именно его светлость втравил роту Пестрых лис в ту нехорошую историю с захватом университетских земель в Южном Тольме. Сколько тогда пострадало школяров и профессоров? Комиссия просто не могла стерпеть столь откровенный плевок в лицо, вам ли этого не знать!
— К чему ворошить дела давно минувших дней? — поморщился я, даже не пытаясь скрыть досады.
Дела давно минувших дней? Святые небеса, нет! За те дела могли спросить кровью даже сейчас. Слишком много благородных сеньоров отправилось в запределье вместе с графом. Слишком многим из них помог отправиться туда я сам.
Барон отломил хлебный мякиш, макнул его в соус и закинул в рот. Прожевал и спросил:
— Что подвигло вас перейти из магистров-исполняющих в магистры-расследующие?
Едва ли я мог словами передать всю ту гамму ощущений, которые вызывает воткнутый в живот кинжал, не стал даже пытаться. Вместо этого сказал:
— Я решил, что кабинетная работа подходит мне больше, и смог убедить в этом руководство. Это было непросто, но в итоге я добился своего.
В этот момент с первого этажа поднялся усатый бретер, он что-то сообщил капитану Колингерту и вышел.
— Пока новостей нет, — сообщил Рихард барону, вернувшись за стол.
Аус Барген рассеянно кивнул и обратился к девушке:
— Лаура, золотце! У тебя был какой-то вопрос к нашему гостю?
Я подобрался, хоть и постарался внешне этого никак не показать.
— Спрашивайте, маэстро. Помогу, чем смогу.
Лаура положила на стол тетрадь чернокнижника и раскрыла ее на странице с уже знакомой схемой.
— Скажите, магистр, вы уверены, что ныне покойный магистр Шеер пытался провести именно этот ритуал?
Я позволил себе легкую улыбку.
— Насколько удалось заметить, нигде в записях больше не фигурирует шестиконечная звезда. Это помимо всего прочего.
Лаура пристально посмотрела на меня, и хоть от взгляда ее пронзительно-синих глаз сделалось не по себе, я не отвернулся.
— И вы точно слышали, как один из разбойников крикнул: «Не стреляй, иначе сам в круг ляжешь»?
— «По ногам! Иначе сам в круг ляжешь», — поправил я девушку. — И что вас смущает, маэстро? Для этого ритуала требуется именно семь жертв, столько нас и было!
Колдунья склонилась над столом, и я уловил легкий аромат цветочных духов.
— Посмотрите сюда, магистр, — указала она на один из условных символов. — Вы не учли направление эфирного потока. Покойный не пытался воздействовать на запределье, он намеревался вытянуть что-то оттуда. И в этом случае центр фигуры остается пустым. Для ритуала нужны лишь шестеро. Вашего слугу могли застрелить без всяких последствий, но не сделали этого. Почему?
Почему? Да просто среди пассажиров был еще один сообщник колдуна, помимо зарезанного Хорхе молодчика! Но признавать этого не хотелось.
— Один человек требовался для подстраховки? — не слишком уверенно предположил я и всплеснул руками. — Кто знает, что было на уме у чернокнижника? Нормальный человек с запредельем не свяжется!
Но мои слова никого не убедили, и барон аус Барген начал перечислять:
— Четверо горожан, ваш слуга и вы. Это шестеро. Плюс сеньор де ла Вега. Так?
