Библиотека располагалась в здании позади главного корпуса университета. У нее был отдельный вход, но на уровне второго этажа между строениями имелась и крытая галерея. Я задрал голову и решил, что переход пристроили намного позже, чем был возведен главный корпус.
В холле библиотеки дежурили два педеля — крепкие малые, не чета улыбчивому толстяку на центральных воротах. Эти смотрели волком, на поясах висели обитые медью дубинки. Оно и немудрено: ценность книг была немалая.
На первом этаже хранились труды по юриспруденции и свободным искусствам, попасть туда мог любой школяр, а заявки исполняли младшие библиотекари. На второй этаж пропускали только теологов, третий предназначался для лекторов и учащихся факультета тайных искусств. Имелся здесь и специальный фонд книг, доступный лишь профессорам. Я собирался заглянуть в него, и отнюдь не одним глазком.
Если не развиваешься в профессии, неминуемо начинаешь деградировать, а там уже и могильная плита где-то неподалеку маячит. Специфика работы, ничего не попишешь. Да и мои теоретические познания были не столь глубоки, как хотелось бы. Требовалось наверстывать упущенное за время юношеских попоек.
Читальный зал на третьем этаже оказался просторным и светлым, столы там расставили вдоль окон, дабы лишний раз не жечь свечи и не портить зрение в потемках. Было в нем лишь немногим теплее, чем на улице, и школяры работали с книгами в верхней одежде.
Скрипели по бумаге перья, пахло пылью и бумагой. Эльза обнаружилась тут же, она сидела за столом в закрытом шерстяном платье с наброшенной на плечи теплой шалью. Удивительное дело, но при дневном свете заведующая библиотекой показалась даже привлекательней, нежели вчера. Разве что бледное точеное лицо выглядело излишне строгим, и мало кто из школяров осмеливался встречаться взглядом с ее светло-серыми глазами.
— Мое почтение, магистр! — поздоровался я и слегка поклонился. — Как и обещал, с самого утра у вас!
Эльза пристально посмотрела на меня, затем все же соизволила улыбнуться.
— Вас привел к нам поиск чего-то конкретного, Филипп?
— На самом деле я был бы чрезвычайно признателен за небольшую экскурсию. Расскажете, как здесь все устроено?
— Поговорим в моем кабинете, — предложила Эльза, поднялась из-за стола и попросила одного из помощников сменить ее.
Мы прошли по коридору, и я слегка отстал, позволяя указывать себе дорогу, а на деле разглядывая спутницу со спины. Эльза словно почувствовала взгляд и обернулась.
— Нам сюда, Филипп, — указала она на одну из дверей.
Кабинет заведующей был угловым, с двумя высокими окнами, но в приткнувшемся между книжным шкафом и диваном камине горел огонь, холодно здесь не было. Эльза с облегчением стянула с плеч шаль; избавился от верхней одежды и я.
— Что-нибудь выпьете, Филипп?
— На ваше усмотрение, Эльза.
— Думаю, капелька бренди не повредит. Или, полагаете, сейчас слишком рано для бренди?
«Всегда слишком рано для бренди», — мог бы ответить я, но лишь пожал плечами:
— К чему эти условности?
Напиток оказался архорнским, выдержанным и очень мягким. Я знал это, даже не пробуя, достаточно было просто вдохнуть аромат. Да и дегустировать продукцию винокурного дома «Малк» мне прежде доводилось неоднократно.
Эльза пригубила огненный напиток и блаженно улыбнулась.
— Книги выдаются школярам в зависимости от года их обучения, — сообщила она, не открыв, впрочем, мне ничего нового. — Что-либо сверх этого они могут получить лишь по ходатайству преподавателей. Бакалаврам и лиценциатам доступен более широкий выбор, но некоторые труды предназначены лишь для лекторов. Ну и особая часть фондов открыта только профессорам.
— А как узнать, чем богаты ваши… фонды? — спросил я, покачивая в руке хрустальный бокал.
— Есть предметные и алфавитные указатели. Если интересует нечто конкретное, вам всегда помогут.
Я кивнул:
— А имеются у вас книги на староимперском? Возможно, у теологов?
Заведующая библиотекой будто бы даже подобралась.
— Интересуетесь староимперской письменностью? — холодно спросила она.
— Я? Ни в коем случае! Наставник, что учил этой науке, имел дурную привычку ябедничать отцу обо всех наших с братом проделках, неприязнь к доносчику перешла и на предмет обучения. Но, увы, для моих изысканий некоторые старые тексты были бы весьма полезны.
— Нет, — ответила Эльза. — Последние книги на староимперском по настоянию епископа были переданы на хранение в библиотеку кафедрального собора.
— Досадно, — вздохнул я. — А ведутся журналы регистрации? Есть возможность узнать, что читал конкретный человек?
Эльза сделала длинный глоток, поставила пустой бокал на край стола и посмотрела на меня с нескрываемым сомнением.
— Поясните, что вы имеете в виду, магистр. — Тон изменился, стал сухим и официальным.
— О, все просто! — попытался я сгладить неловкость момента широкой улыбкой. — Позвольте, раскрою причину своего интереса. В некотором роде своим назначением я обязан несчастью, случившемуся с племянником его преосвященства. Вы не могли не слышать об этом…
Эльза кивнула, и я продолжил, не спуская с нее внимательного взгляда:
— Мне поставлена задача не допустить подобного впредь, поэтому я и хочу узнать, с какими именно трудами работал юноша. Вы же понимаете — больше всего ошибок допускается именно при самостоятельном изучении источников.
И вновь заведующая библиотекой кивнула. Взгляд светло-серых слегка потеплел.
— Журналы у нас и в самом деле ведутся, — сказала она, поправляя упавший на щеку локон белокурых волос, — но они предназначены для служебного пользования. Поговорите с профессором Шварцем, и я подготовлю список книг, которые заказывал вон Дален.
— Очень любезно с вашей стороны, но есть ли необходимость беспокоить профессора? Возможно, декан Келер…
Я допустил ошибку. При моих словах Эльза скрестила руки на груди и отрезала:
— Деканы не обладают полномочиями отдавать мне распоряжения!
Ее щеки порозовели, а слегка вздернутый кончик аккуратного носа покраснел то ли от выпитого, то ли от раздражения.
Укорять себя за промах не стал, ведь попал впросак в силу банальной неосведомленности о здешних подковерных интригах.
Дабы еще больше не обострять ситуацию, я быстро и слегка путано произнес:
— У меня и в мыслях не было! Я поговорю с профессором. А сейчас позвольте откланяться, пора бежать на лекцию…
Я поставил бокал на стол, подхватил плащ и поспешно ретировался из кабинета. Налитое мне бренди не убыло ни на каплю, и оставалось лишь уповать, что этот факт спишут на банальную стеснительность.
