Бретер зарычал, выпутываясь из плаща. Манерный фигляр бросил фонарь, и мир превратился в череду всполохов. Я отмахнулся кинжалом, сталь ударила о сталь. Живчик едва не пропорол мне руку, пришлось отступить, а потом еще и еще. Из головы разом вылетели все фехтовальные премудрости; я без затей полосовал лезвием воздух и пятился, не давая противнику приблизиться на расстояние удара. Почти сразу опомнился, зацепил клинком чужой кинжал и ткнул носком сапога в колено. Молодчик оказался не промах, он принял пинок на голень и отпрянул, мешая развить контратаку.
В запасе оставались считаные мгновения, бретер уже освободился от моего плаща и ринулся в схватку, но тут же будто наткнулся на невидимую стену, вздрогнул и уставился на выскочившее меж ребер острие шпаги. Покачнувшись, он рухнул лицом вниз, и застрявшее оружие едва не выдернуло из руки нанесшего смертельный удар Ланзо.
Тоненько взвизгнув, фигляр ринулся прочь, но дорогу ему заступил Ганс.
— Живым! — крикнул я, в изнеможении опираясь на стену, и в самый последний миг Типун довернул кисть, палаш ударил плашмя и сбил налетчика с ног. Только вот упал тот как-то совсем уж нехорошо. Когда Ганс перевернул его на спину, оказалось, что бедолага напоролся на собственный клинок.
— Невелика потеря, — проворчал Ланзо, уперся ногой в спину бретера и рывком высвободил засевшую меж ребер покойника шпагу.
Я оттолкнулся от стены и зло оскалился:
— Да? А если это было не ограбление? Если им заплатили?
Угорь вытер кровь с клинка и убрал его в ножны.
— Сейчас узнаем, — уверил он меня, приступил к обыску и крикнул: — Эй, Ганс! Как улов?
— Еще смотрю, — отозвался громила.
— Бумаги! — напомнил я, напряженно прислушиваясь к шорохам ночного города. — Все, что найдете, несите мне!
Пролить свет на личности несостоявшихся убийц могли не только подорожная или вид на жительство, но и долговые расписки, ломбардные описи и личные письма. А узнаем имена, будет куда проще разобраться в мотивах нападения. Это для городской стражи нет никакого дела, случилось непредумышленное убийство при ограблении или так и планировалось изначально; для меня разница была принципиальной.
Я поднял с земли плащ и подошел к Гансу. Безжизненное лицо фигляра оказалось незнакомо. Модная стрижка, напомаженные усики, недешевая одежда. На грабителя мертвец нисколько не походил. Впрочем, на наемного убийцу — тоже.
Оскорбленный воздыхатель сеньориты Розен? Но как бы он отыскал меня в Кларне?
Больше напоминало банальную попытку ограбления…
— Ганс! — вновь окликнул напарника Ланзо. — Что у тебя?
— Слезки! — отозвался Типун, отправив мелочь мертвеца себе в кошель, и принялся стягивать с пальца дешевое серебряное колечко.
Я обратил внимание на ухоженные ногти покойника и перешел к Угрю. Его жертва оказалась совсем другого поля ягодой. Битый жизнью волчара с прочертившим лоб над бровями шрамом и рассеченной губой.
— Пустышка! — разочарованно процедил Ланзо, поднимаясь от тела. — Никто им за твою голову не платил, решили срубить монет.
— Только глупец заплатит за мокрое дело вперед! — заявил я.
— Только глупец не возьмет за мокрое дело аванс! — парировал Ланзо. — Ганс, иди сюда!
Типун оставил в покое мертвеца, подошел и поднял с земли шпагу бретера.
— Недурственная сталь, но баланс не идеален, — вынес он вердикт.
— Оставь! — распорядился Ланзо.
Ганс глянул в ответ с нескрываемым сомнением, но послушался и бросил трофей под ноги. Решение это далось громиле нелегко; он неровно дышал к заточенным железкам и готов был увешаться ими с ног до головы. Оставалось лишь возблагодарить Вседержителя, что у этой игрушки оказался дурной баланс. Еще не хватало проблем с городской стражей…
Глава 2
Мархоф встретил дождем. Мелким осенним холодным дождем, противным и серым. И под стать ему было мое настроение.
Я не рискнул обращаться к городской страже, мы просто бросили трупы в подворотне и ушли. Узнав на следующее утро о нападении, епископский викарий потребовал принять меры к опознанию убитых, но ничего путного из этой затеи не вышло; мы только впустую потеряли время на ожидание ответа. Парочка мертвецов ранее в поле зрения местных стражей порядка не попадала, не сумел помочь и представитель городских властей. Никто не знал, когда напавшие на меня люди приехали в город, никто не знал, где они жили и чем зарабатывали на жизнь.
Кормящиеся с ножа бродяги? Версия была ничуть не хуже и не лучше других, но света на вчерашнее происшествие не проливала. И это выводило из себя.
Поднявшись в квартиру, я разулся, повесил насквозь промокший плащ к очагу и в ответ на вопросительный взгляд Хорхе лишь проворчал:
— Даже не спрашивай! Впустую съездил.
— Воду вскипятить? — спросил слуга.
Я глянул на бутылку рома, немного поколебался и кивнул.
— Вскипяти, — а сам разделся и забрался под одеяло.
В душе царил полнейший раздрай. Неудача с библиотекой кафедрального собора, ночное нападение, дурная погода. Еще и полнолуние проклятое…
— Апельсины я вручил, — сообщил Хорхе, подвешивая над огнем наполненный из кадки котелок. — Вам выразили искреннюю признательность.
— Это радует. Уве кого-нибудь узнал?
— Нет, зато кое-кого удалось узнать мне.
Я заинтересовался и приподнялся на локтях:
— И кого же?
— В «Белой лилии» обретается шпик Кабинета бдительности. Столкнулся с ним в дверях.
Известие это меня неприятно поразило.
— Хорхе, ты уверен?
Слуга кивнул:
— Видел его на почтовой станции Стожьена. Он разговаривал с человеком аус Баргена.
Я выругался. Секретарь Кабинета бдительности все же отрядил проследить за мной соглядатая! Подозревает, что я связан с тем дельцем?
Ангелы небесные! Этого еще не хватало!
— Лет сорока на вид, крепкого сложения, светловолосый, с короткой бородкой, — поделился Хорхе со мной весьма расплывчатым описанием соглядатая и пообещал: — Покажу его вам при случае, — потом немного поколебался и спросил: — Если в Кларне действительно был де ла Вега, не стоит ли об этом сообщить?
Я досадливо отмахнулся:
— Не уверен, что видел именно Сильвио. Но даже если не ошибся, чего не стоит делать, так это еще глубже влезать в то дело. Оно дурно пахнет. Не знаю, был южанин в сговоре с чернокнижником или просто оказался не в том месте и не в то время, но чем быстрее о нас забудет аус Барген, тем лучше.
— Как скажете, магистр, — не стал настаивать на своем предложении Хорхе.
— Что с помощником книготорговца? — спросил я. — Этим, как его… Романом?
