— Герда, мне нужна твоя помощь!
Полукровка глянула в ответ с нескрываемой ненавистью. В блестевших за упавшей на лицо челкой глазах горело самое настоящее безумие.
— Ты! — прошипела она. — Это все из-за тебя!
Каюсь, я вновь отвесил девчонке оплеуху. Не слишком сильную, только чтобы привести ее в чувство. Герда заплакала.
Я вскочил на ноги, прошелся по комнате, развернулся и заорал:
— Да пойми ты! Только я могу отомстить убийце! Только я! Больше никому нет до этого дела!
Воровка покачала головой:
— Хорхе это не вернет.
Скорбь затмевала ей разум, скорбеть по умершим родным сарцианки умели как никто другой. И я зашел с другой стороны:
— Хочешь позаботиться о теле?
Герда кивнула.
— Тогда расскажи все, что знаешь. Или убирайся отсюда!
Девчонка размазала по лицу слезы и лишенным всяких интонаций голосом сообщила:
— Хорхе ушел вчера в половине девятого вечера. Сказал, это важно. Сказал, должен кое-что проверить. Обещал вернуться до полуночи. Не вернулся.
— Почему не пошла с ним?
— Сказал, нельзя.
В «Вольном ветре» точно не жаловали ни женщин, ни полукровок, но если Хорхе и заглянул туда вчера, то покинул питейное заведение живым и здоровым. Убили его где-то в другом месте.
— Это все? — спросил я. — Больше он тебе ничего не сказал?
— Нет, — ответила девушка и всхлипнула.
Я спустился вниз, взял у хозяина перо, чернила и бумагу, написал требование о выдаче тела. Вернулся в комнату и отдал записку Герде, присовокупив талер на похоронные расходы.
— Где его убили? — спросила вдруг воровка, когда я уже распахнул входную дверь.
— Трактир «Вольный ветер», знаешь такой?
Герда кивнула.
— Хорхе что-нибудь о нем говорил?
— Нет.
— Разузнай об этом заведении, — попросил я. — Найди тех, кто был там вчера. Выясни, заходил ли Хорхе. Если да, то с кем разговаривал, в чьей компании ушел, кто ушел вслед за ним. Сделаешь?
Герда расправила записку профессору Гаусу с такой нежностью, словно эта никчемная бумажка могла вернуть человека, и пообещала:
— Сделаю, — а уже в спину мне добавила: — На похороны не приходи.
Я сделал вид, будто ничего не услышал.
На квартире обнаружил очередной вызов к канцлеру. На этот раз отряжать школяра на мои поиски не стали, прислали записку с нарочным. Я кинул саквояж на пол, плюхнулся на стул, сжал лицо ладонями.
Никуда идти не хотелось. Ничего не хотелось.
Навалилась апатия.
Но я не стал поддаваться дурному настроению, поднялся на ноги, скинул плащ, прошелся по комнате. Задумался о том, что приключилось с Хорхе.
Случайную поножовщину сбрасывать со счетов не стоило, но мне официальная версия представлялась в высшей степени сомнительной. В спину бьют, когда хотят убить, а Хорхе был не из тех, кто отворачивается от замышляющего против него человека. Кован хотел что-то проверить. Это желание его и погубило.
Роман Кацен?
Я отпер дорожный сундук, обновил порох на запальных полках пистолей, убрал ящичек с ними в саквояж. Туда же сунул пару ручных бомб. При уличном нападении они не помогут, но выкурить кого-нибудь из укрытия — легко.
Кольчугу на встречу с канцлером надевать не стал, зато достал со дна сундука матерчатый сверток, развернул его и взвесил в руке артиллерийский стилет, на каждой из трех граней которого была выгравирована собственная шкала. Линейка калибров, таблица ядер и пороховых зарядов, углы наведения. Превосходный инструмент для прочистки запальных отверстий, прокалывания зарядных картузов и людей.
И в империи, и у большинства наших соседей стилеты полагались оружием подлым и пребывали под запретом; исключение делалось лишь для канониров. При расставании с Сизыми псами я оставил табельный клинок себе, и все эти годы он валялся в сундуке, сегодня достал его едва ли не первый раз.
Крестовина рукояти была невелика, стилет прекрасно уместился за голенищем сапога. Я походил из угла в угол, привыкая к дополнительному весу, затем взял саквояж и отправился в университет. Уж не знаю, что понадобилось от меня канцлеру, но не стоит рассчитывать на приятный сюрприз…
Как ни странно, обошлось без скандалов. Декан Келер простоял все время с каменным лицом, стараясь даже не глядеть в мою сторону, а успевший принять с утра пару рюмок канцлер был само радушие и даже предложил помянуть погибшего. Я и не подумал отказываться. В свете последних событий хорошие отношения с университетским руководством были необходимы словно воздух.
Канцлер налил мне бренди, не обделил при этом и себя.
— Ужасная трагедия! — произнес он затем. — Магистр Риперторп уверен, что вашего слугу убили в случайной драке и не стоит искать в этом деле двойное дно.
Я сообразил, что речь идет о магистре-расследующем, и лишь вздохнул:
— Мой коллега не располагает всей информацией. Это делает его выводы несколько… преждевременными.
— Пусть так, — вздохнул канцлер. — В любом случае мы не бросим вас в беде, магистр. На время вашего пребывания здесь будет выделен слуга из числа бакалавров. Декан Келер подберет подходящую кандидатуру.
Бакалавры-стипендиаты после завершения обучения должны были отработать в альма-матер несколько лет; кто-то читал за профессоров экстраординарные книги, кто-то поступал в услужение лекторам, а то и просто состоятельным школярам. Ничего предосудительного в этом не было, просто мне нисколько не хотелось держать при себе незнакомого человека. Тем более — человека, выбранного деканом Келером. И я совсем уже было решил отказаться, но в самый последний момент вспомнил об Уве.
Выслушав мою просьбу, Клос Келер нахмурился, но упрямиться не стал и кивнул:
— Да, Уве Толен уже окончил основной курс и сейчас отрабатывает стипендию. Я сообщу ему о назначении.
— Идите, Клос, идите… — вяло махнул рукой канцлер, а когда мы остались наедине, вновь достал бутылку, добавил бренди в мой стакан, налил в свой. Он больше не казался подвыпившим и не улыбался. Его словно подменили. — Граф Розен — опасный человек. Не стоило задевать его дочь.
Меня передернуло.
— Полагаете, убийца — кто-то из его людей?
— Упаси меня небеса от таких предположений, — всплеснул руками хозяин кабинета. — Выдвигать предположения — ваша работа, магистр. Просто будьте осторожней, граф подобных обид не спускает.
— Благодарю за предупреждение. — Я взболтал в стакане бренди и спросил: — Это все, что вы хотели мне сказать?
— Владелец дома, где снимает квартиру вон Дален, принес занятную бумагу. Я пока не дал ей официальный ход, положил под сукно.
