— Тру-ту-ту! — негромко прогудел у меня за спиной Ланзо Хофф. — Дела…
Вмешиваться живоглот точно не собирался, на помощь пришла парочка лекторов.
— Вам не позволено вызывать на дуэль человека ученого сословия! — объявил долговязый зануда. — Поднимите перчатку и убирайтесь!
— Ах-ха! — рассмеялся ему в лицо Эгон. — Я школяр факультета свободных искусств!
— Грамматик несчастный… — растерянно протянул Одс, у которого оказался бит главный козырь.
Но его низкорослый приятель прищелкнул пальцами и напомнил:
— Школярам непозволительно вызывать лекторов!
Пустое! Вперед немедленно выдвинулся уже знакомый мне бакалавр-юрист.
— Формально магистр фон Черен не является…
— Умолкни! — отмахнулся я от крючкотвора и поинтересовался: — Так понимаю, извинениями дело не решить?
Эгон воинственно растопырил усы и объявил:
— Вы оскорбили благородную даму! Извинения неуместны, лишь кровь может смыть нанесенную обиду! Я настаиваю на немедленном удовлетворении! Извольте выбрать оружие и назначить секундантов!
— Пафоса-то сколько! Пафоса! — вновь улыбнулся я, хоть никакого веселья и не испытывал.
Принять вызов и дать себя продырявить? Отказать в удовлетворении и бежать из города? Я не хотел первого и не мог позволить себе второе.
И тут случилось чудо. Окружавшая нас толпа колыхнулась и расступилась, пропуская сеньориту Лорелей Розен в сопровождении ее неизменной свиты.
— Что происходит, Эгон? — потребовала девица объяснений у охранника.
Усач насупился, не желая отвечать, и я с усмешкой произнес:
— Сеньор посчитал вашу честь задетой и вызвал меня на дуэль.
Графская дочка сверкнула глазами и отрезала:
— Ты охранник, а не родич. Моя честь — не твоя забота!
Эгон побагровел и уставился себе под ноги, но на попятную не пошел.
— При всем уважении, сеньорита, — неохотно проговорил он, — вызов брошен.
Я задумчиво хмыкнул. Злость девчонки вовсе не казалась фальшивой, ее прямо-таки трясло от бешенства. Неужто усатый молодчик потерял голову от прелестей хозяйки? Влюбленными болванами так легко манипулировать…
Лорелей Розен стиснула кулачки и приказала:
— Немедленно извинись перед магистром!
— Нет!
— Ты уволен!
Эгона будто плетью хлестнули, но он лишь склонил голову:
— Пусть так.
— Ты представляешь, что с тобой сделает отец?
Но ничего не изменила и прямая угроза. На скулах усача заиграли желваки, но и только.
Один из его спутников решил не терять времени попусту и обратился ко мне:
— Довольно разговоров! Сеньор, назовите оружие! Секунданты…
— Не спешите, молодой человек! — отшил я его и уставился на красного словно рак Эгона. — Сеньор, тот досадный инцидент произошел седмицу назад. Чего же вы ждали? Почему не вызвали меня сразу?
— Не важно!
— Быть может, дело в слухах о моей магической немощи? Раньше вы просто… нет-нет, не боялись! Разве может испытывать страх такой гордец? Раньше вы просто опасались вызвать на дуэль колдуна, так? Право слово, в этом нет ничего постыдного. Но подумайте сами: а так ли правдивы слухи на мой счет?
Обвиненный в трусости усач ответил ненавидящим взглядом, а я продолжил доводить его до белого каления:
— Вы готовы поставить на кон свою жизнь на основании одних лишь сплетен?
Простецы не вызывают на дуэль колдунов по той простой причине, что те могут потребовать магического поединка, результат которого был предопределен заранее.
— Назовите оружие! — прорычал Эгон. — И я покажу, кто из нас трус!
Сеньорита Лорелей едва не накинулась на охранника с кулаками, но я заступил ей дорогу и отвесил неглубокий поклон:
— Приношу свои искренние извинения и за тот досадный инцидент и за неудобства, которые причинит поиск нового охранника.
— Вы не должны…
— Увы, от меня сейчас уже ничего не зависит.
— Оружие! Секунданты! — вновь потребовал усач. — Не тяните время! Это просто неприлично!
Я подступил к нему вплотную и едва слышно выдохнул:
— Неприлично вожделеть хозяйку…
Рука Эгона дернулась к поясу, и спутники буквально повисли на нем, удерживая на месте.
— Вы испытываете наше терпение! — хором объявили они.
Я обернулся и без всякого удивления заметил, что Ланзо собирает у школяров ставки на исход поединка, а Уве взирает на происходящее с распахнутыми от страха глазами. Пришлось обратиться к парочке лекторов:
— Сеньоры, окажете честь быть моими секундантами?
Долговязый заколебался, а вот коротышка лишь присвистнул от восторга и деловито уточнил:
— Оружие?
— Определимся на месте, — ответил я, не желая раскрывать своих планов.
Джакоб глянул на меня с нескрываемым удивлением, но все же кивнул и двинулся к нашим оппонентам.
— Обычное место вас устроит? — спросил он, азартно потирая руки.
— Что с оружием? — ответили те вопросом на вопрос.
— Не суть! — беспечно отмахнулся мой секундант. — Идемте же скорее, пока канцлер не прислал стражу и не испортил все веселье!
Как оказалось, дуэли обыкновенно устраивались на пустыре за церковью Святой Агнесс, туда мы и отправились. По пути сопровождавшая нас толпа изрядно увеличилась, и Ланзо крутился как уж, принимая все новые и новые ставки. Устраивать из поединка балаган считалось дурным тоном, но сейчас единственное, чего удалось добиться от зевак секундантам, — это заставить их следовать за нами на некотором отдалении.
На пустыре случилась небольшая заминка — пришлось ждать, пока прибегут со своим немудреным инструментом два бакалавра-медика. Появился прознавший о дуэли священник, но я умирать сегодня не собирался и потому от исповеди отказался. Эгон тоже не стал очищать душу перед дуэлью, что было весьма опрометчиво, с какой стороны ни посмотри.
— Сеньоры! — обратился к моим секундантам его представитель. — Пора выбрать оружие! Шпаги, рапиры, палаши?
Я прекрасно помнил коллекцию клинков в комнате своего оппонента и потому выудил из саквояжа увесистый деревянный ящичек.
— Пистоли!
Эгон аж взвился.
— Немыслимо! — заблажил он, враз позабыв и о дуэльном кодексе, и об элементарных правилах приличия. — И недостойно благородного человека!
Тут уж я своего не упустил:
— Позвольте нам самим решать, что достойно нас, а что нет.
