Петри особенно внимательно обследовал саркофаг и сообщил, что он вырезан из гранитного блока прямыми пилами «длиной не менее 2,5 метра». Поскольку этот гранит имеет очень высокую твердость, пришлось предположить, что пилы были изготовлены из бронзы (самого твердого из доступных в то время конструкционных материалов), а их режущие кромки оснащены еще более твердыми камнями. «Характер работы заставляет в первую очередь думать об алмазе в качестве режущего материала; против этого предположения — только его редкость вообще и отсутствие месторождений в Египте в частности…»
Еще большая таинственность окружает обработку внутренней полости саркофага, которая представляет значительно большую сложность, чем вырезание из блока горной породы. Как считал Петри, для этого египтяне должны были:
«…перейти от возвратно-поступательного резания к вращательному, как бы свернув пилу в трубу; проделав образовавшимся трубчатым сверлом кольцевые канавки и выломав оставшиеся стержни-керны, они могли с минимальными затратами труда выбирать большое количество материала. Диаметр этих трубчатых сверл лежал в диапазоне от 6 до 130 миллиметров, а ширина режущей кромки — от 0,8 до 5 миллиметров».
Разумеется, Петри признавал, что никому из египтологов не удавалось найти самих алмазных сверл и пил. Однако характер поверхностей, обработанных сверлением и пилением, убедил его в существовании подобных инструментов. Заинтересовавшись этой проблемой, он расширил свои исследования и, не ограничиваясь саркофагом камеры Царя, распространил их на многие другие изделия из гранита и гранитные «керны», которые он собрал в Гизе. Чем глубже он исследовал проблему, тем более загадочной становилась камнерезная технология древних египтян:
«Достойной удивления является мощность резки, о которой свидетельствует скорость, с которой сверла и пилы проходили сквозь камень; по-видимому, при сверлении гранита 100-миллиметровыми сверлами на них действовала нагрузка не менее 1–2 тонн. У гранитного керна № 7 спиральная риска, оставленная режущим инструментом, имеет шаг вдоль оси отверстия, равный одному дюйму (25,4 мм), при длине окружности отверстия 6 дюймов (152,4 мм); этому соответствует потрясающая скорость резки… Такую геометрию спиральных рисок нельзя объяснить ничем, кроме того, что подача сверла осуществлялась под огромной нагрузкой…»
Не странно ли, что на так называемой заре цивилизации, свыше 4500 лет назад, древние египтяне располагали сверлильными станками индустриальной эпохи с усилием на шпинделе в одну тонну и больше, что позволяло им врезаться в твердые камни, как в масло?
У Петри не было объяснения этой загадки. Также не мог он объяснить, каким инструментом были вырезаны иероглифы на диоритовых чашах времен Четвертой Династии, которые он отыскал в Гизе: «Иероглифы прорезаны в диорите чрезвычайно острым инструментом, а не процарапаны или прошлифованы, о чем свидетельствуют кромки линий…»
Это чрезвычайно удивило педантичного Петри, поскольку он знал, что диорит — одна из самых твердых пород на земле, намного тверже железа. Но, оказывается, в Древнем Египте его прекрасно резали с высокой точностью при помощи какого-то неизвестного гравировального инструмента.
«Поскольку ширина линий всего 0,17 миллиметра, очевидно, что твердость режущей кромки инструмента должна быть выше, чем у кварца; кроме того, ее материал должен быть достаточно вязким, чтобы не рассыпаться при такой острой кромке (порядка 0,13 миллиметра). Известно, что удавалось гравировать параллельные линии с шагом всего 0,8 мм».
Иными словами, речь идет об инструменте, конец которого, острый как иголка, имел настолько высокую, если не сказать исключительную твердость, что легко погружался в диорит и оставлял в нем бороздки. Что это за инструмент? Как с ним работали, как прилагали необходимые усилия, как выдерживалась точность, необходимая для проведения параллельных линий с шагом 0,8 миллиметра?
Но трубчатые сверла с алмазным зубом, использование которых для обработки саркофага камеры Царя предположил Петри, еще можно себе представить. Труднее, но тоже возможно вообразить неизвестный инструмент для гравировки по диориту, особенно если допустить существование в 2500 году до нашей эры намного более высокого уровня технологии, чем готовы признать египтологи.
Но дело не только в нескольких иероглифах на нескольких чашах. Во время своих путешествий по Египту я познакомился с большим количеством сосудов, датировка которых восходит к додинастическим временам, таинственным образом выточенных из материалов типа диорита, базальта, кристаллического кварца и аспидного сланца.
Свыше 30 тысяч таких сосудов было найдено под ступенчатой пирамидой Джосера в Саккаре, относящейся к Третьей Династии. Это означает, что они по меньшей мере не моложе самого Джосера (то есть примерно 2650 год до н. э.). В принципе они могут быть даже старше, потому что аналогичные сосуды находили в культурных слоях, относящихся к додинастическим временам (4000 год до нашей эры и ранее), и потому что традиция передачи ценностей по наследству, от поколения к поколению, существовала в Египте с незапамятных времен.
Независимо от того, были ли они изготовлены в 2500 или 4000 годах до нашей эры или еще раньше, каменные сосуды из ступенчатой пирамиды замечательны качеством изготовления, которое достигнуто за счет использования какого-то неизвестного и почти невообразимого инструмента.
Почему невообразимого? Потому что многие из этих сосудов — высокие вазы с длинным, тонким, элегантным горлышком и сильно расширяющейся внутренней полостью, которая зачастую имеет полые заплечики. Еще не изобретено инструмента, которым можно было бы вырезать вазы такой формы, потому что он должен быть достаточно узким, чтобы проникать через горлышко, и достаточно прочным (и соответствующего профиля), чтобы им можно было бы изнутри обработать заплечики, скругленные по радиусу поверхности. Как, спрашивается, можно приложить к такому инструменту достаточное для таких операций усилие, направленное внутрь или наружу?
Высокие вазы никоим образом не являются единственным типом загадочных сосудов, отрытых в пирамиде Джосера и других древних сооружениях. Среди них урны с изящными орнаментальными ручками, вырезанные из одного куска камня. Пузатые сосуды с очень широкой нижней частью и очень узким горлом. Открытые чаши, почти микроскопические фиалы, странные изделия в форме колеса, вырезанные из аспидного сланца с загнутыми внутрь краями, настолько тонкими, что они кажутся почти прозрачными. Во всех случаях поражает точность обработки: внутренние и внешние изгибы идеально повторяют форму друг друга, а их поверхность абсолютно гладкая, без рисок, оставленных режущим инструментом.
Нам неизвестны технологии, позволявшие древним египтянам добиваться таких результатов. Более того, на это неспособны, пожалуй, и современные резчики по камню, в распоряжении которых находятся лучшие инструменты из карбида вольфрама. Это означает, что в Древнем Египте пользовались какой-то неизвестной или секретной технологией.
Церемония саркофага
Стоя в камере Царя лицом к западу (направление смерти у древних египтян и майя), я слегка оперся руками о шершавый край гранитного саркофага, который, как уверяют египтологи, был сделан как вместилище для тела Хуфу. Я смотрел в его мрачную глубину, куда с трудом проникал тусклый электрический свет, и мне чудилось, что я вижу пылинки, кружащиеся золотистым облачком.
