Высоко-высоко синие силуэты образовали кольцо. Кружили над замком, словно прощаясь. Затем взревели все разом, восемь столбов пламени прорезали бирюзу небес, сойдясь в центре круга. Колесо распалось, и словно стая птиц осенью, драконы двинулись на юг.
Моряк
Путь через лес оказался гораздо проще, чем ожидал Истарх. Полдня он отсыпался после тяжелого перехода по пещерам, затем двинулся прямо на север. Направление на Храм он ощущал достаточно четко и совершенно не боялся сбиться с дороги. Словно в противоположном углу огромного темного зала мерцала свеча, указывая путь. Вот и шел айн уверенно, хотя никогда ранее не совершал длительных путешествий по суше.
Смертная Сила Плотина, точнее, ее остатки, продолжали подпитывать Истарха. Он сам не задумывался, почему выбирает тот или иной маршрут, делая порой значительный крюк. Он просто шел с глубоким ощущением того, что поступает ПРАВИЛЬНО. Ручьи и речки встречались часто, так что проблем с водой он не испытывал. Когда был голоден, искал плоды, нимало не сомневаясь, какие можно есть, а какие – не стоит, несмотря на аппетитный вид. В чаще, по сторонам от его пути, рычали какие-то звери, но Истарх не обращал на них внимания. Он шел, без снаряжения и оружия, прикрытый лишь лохмотьями, которые только с большой натяжкой можно было назвать одеждой. На ночь забирался на деревья и спокойно спал. Ни разу его сон не был прерван. Ничто не тревожило отдых Истарха – ни запахи южного леса, ни вопли ночных животных и птиц, а хищники, охотящиеся во тьме, обходили его стороной.
Очнулся он от странного оцепенения, лишь вновь увидев водное пространство. Но это была не зелень моря. Здесь плескались волны невозможной, немыслимой голубизны. Словно неведомый гигант вырвал кусок неба и вставил его в оправу земли. Зеркало слегка колыхалось, отбрасывая сонмы солнечных зайчиков. Голубую гладь украшало зеленое пятно острова. Не сразу до Истарха дошло, что вот она – цель пути, и до нее осталось лишь несколько сотен саженей.
Не испытывая ни страха, ни радости, вообще ничего, вошел Истарх в воду, и волны ласково приняли его. Привыкший к суровым морским водам, он почти летел по тихой воде, легко разрезая голубую плоть озера. Остров постепенно вырастал, словно диковинный корабль, густо утыканный мачтами деревьев. Носовой надстройкой возвышалась на берегу скала. Из воды остров казался гораздо больше, чем с берега озера.
Вышел из воды, не успев даже устать. Ощутил под ногами плотный песок побережья. Остатки обуви нашли могилу в глубинах озера, и об этом путешественник ничуть не пожалел. Желтого цвета песок, а затем и мягкая трава оказались нежны, и Истарх ощущал себя столь же удобно, как и в обуви. Птицы пели так, что закладывало уши, а запахи над островом гуляли чудные, незнакомые.
Едва он ступил под сень деревьев, как кусты зашелестели, и навстречу выступили двое. Вышли и уставились на Истарха во все глаза: у одного красные, как кровь, а у другого – черные, подобно углю.
Поэт
Следующего путешественника заметил Мбома. Он предложил наблюдать за озером со скалы и встречать прибывших сразу, не давая плутать.
Они встретили его прямо у берега. Зеленые, словно свежая листва, волосы, столь же зеленые глаза – признаки эти не оставили сомнений относительно родины гостя. Одежда, правда, очень изношена. Вещей нет. И еще почему-то босой. На некоторые странности в потоках Силы, окружающих Зеленоволосого, Костук решил пока не обращать внимания. Маг? Непохоже.
– Приветствую тебя, путник, на острове Выбора. Как твое имя? – сказал он осторожно на языке Островов, поднимая руки. Универсальный жест, означающий, что говорящий не прячет оружия, понятен всем.
– Истарх, – ответил тот. И тут Костук понял, что означали странности, замеченные ранее. Зеленоволосый оказался носителем Смертной Силы, причем Смертной Силы мага. – А вы кто?
– Меня зовут Костук, а моего друга – Мбома.
– Друг? – изумился Истарх. – Гологоловый дружит с Красноглазым?
– Здесь иначе нельзя. Быть врагом кому-то просто не получится, – ответил Костук спокойно.
– Я и не хочу, – сказал Истарх серьезно. Смертная Сила сползала с него, словно снег с пригорка весной. – Вы пришли сюда за тем же, что и я?
– Несомненно, – ответил Костук, настораживаясь. Вдруг островитянин решит, что настал хороший момент, чтобы расправиться с конкурентами.
– Что же, рад встрече, – Истарх улыбнулся, и недоверие Костука словно ветром сдуло.
– И я рад, – ответил он, пожимая протянутую руку.
Глава 21
Воевода
Утро легло на плечи нежданной тяжестью. Ратан с момента пробуждения ощущал себя так, словно взвалил на шею десяток пудов. Встать смог лишь с величайшим трудом. Костеря себя во все лопатки, бывший воевода корчился под изумленным взором Хорта. Сил не хватало даже на то, чтобы поднять руку. Синяки болели, напоминая о вчерашнем сражении. Когда все же встал, в спине что-то хрустнуло. Боль побежала по пояснице теплая, словно кровь из раны.
– Что с тобой? – спросил Хорт испуганно.
– И на старуху бывает проруха, – ответил Ратан, дивясь хриплому карканью, что вылетело изо рта вместо слов. – Надорвался вчера, похоже.
– Может, денек переждем? – нахмурился охотник.
– Ни за что! – отрезал Ратан, с усилием выпрямляясь. – Надо идти. Осталось немного.
– Совсем немного, – невесело улыбнулся Хорт.
На ходу странная судорога ослабела, словно растаял в мускулах невидимый лед. Ратан ощутил себя ловчее, сильнее. Но тяжесть никуда не делась, висела на шее, дразнилась: «Аи, не дойдешь! Аи, упадешь!» Ратан сжимал кулаки и шагал дальше. «Врешь, дойду!» – шептал сам себе. Колыхалась впереди спина Хорта, прятался в дымке опротивевший чужой лес.
Охотник
Лес вокруг нравился Хорту все меньше. Вроде те же деревья, тот же подлесок, странные змеевидные растения, что висят на ветвях. Тот же воздух, напоенный сильными запахами, та же трава под ногами. Но чем дальше на юг, тем тяжелее давалась дорога. Что-то давило на плечи. Словно туча собиралась над головой, невидимая, мрачная грозовая туча. Черная и тяжелая, которая всякого, кто войдет в ее тень, приветствует испепеляющей молнией. Похожие ощущения Хорт испытывал в Темнолесье. Но там все было ясно. Царство древнего зла, равнодушного и к себе, и к чужакам. Оно просто по природе таково, что не может влиять на людей иначе. Здесь же злоба копилась именно для того, чтобы нанести удар пришельцам, злоба активная, разумная, живая. Тревогу внушали и странные звуки, что раздавались в чаще. Резкие и членораздельные, они походили и на разумную речь, и на звериные крики. Слыша в них ярость, Хорт обливался потом, и лук в руке не казался надежной защитой.
Злоба овеществилась в тот момент, когда путники вышли на длинную и узкую, словно просека, поляну. Не успел Хорт сделать и двух шагов по ярко-оранжевому ковру резко пахнущих цветов, как на противоположном краю поляны беззвучно возникла темная фигура.
