Росья только и могла едва кивнуть. Руяна уселась рядом с девушкой, но старалась попусту не тревожить её, только поглядывала озадаченно и испуганно.
– Освяти, Ярило, спали хворобу, здоровья принеси, Ярило… – шептала всё она молитву. Росья увидела среди гридней, что были уже в сёдлах и ждали на улице, волынянина. Полад, задирая подбородок, вглядывался в хмурое, налитое свинцом и моросящее мелкой крупой небо. Неловко сделалось, что пришлось всех так скоро потревожить, не дав и передохнуть, отоспаться. На передок телеги поднялся возничий, Росья не смогла его толком разглядеть.
– Вези осторожно, – наказал строго Дарко, тоже поднимаясь в седло вороного мерина.
Мужик, ухватившись крепче за вожжи, цокнув языком, дёрнул поводьями. Телега скрипнула и тронула с места, покатила по дороге. Росья глянула на Руяну, на которой и лица не было.
– Не переживай так, – попыталась рассеять её хмурость.
Та только ещё больше насупилась.
– Сколько помню, никогда тебя так не прихватывало.
А ведь верно, и холодов она не боялась, а тут вот как вышло. Всё из-за тревоги и неведенья. Росья обвела взглядом небо от края до края и чуть приподняла голову. Из городка они верно уже выехали, потому как дорога теперь была шибко ухабистой. Дарко ехал позади, выражение лица его было сосредоточенным. Он смотрел вперёд, чуть прищуриваясь от влажной пыли, которую развеивал ветер, и слушал Полада. Волынянин тихо переговаривался с княжичем о чем-то. Росье не было слышно, о чём именно. Она бессильно откинулась на мягкую подстилку. На свежем холодном воздухе было куда легче, грудь теперь не горела, и позывы кашля стихли. Знать жар оставил её на время. Повозка катилась всё быстрее, возничий то и дело понукал лошадь, выпуская короткие возгласы. И уже вскоре из поля зрения Росьи исчезли последние кровли, и поплыл тяжёлым покровом хвойный полог. Морось перестала окроплять лицо, и закапал редкий дождичек. Не было никаких сил пошевелиться, и казалось, что стоит сделать усилие – нутро займется огнем, а грудь разорвётся в кашле. Потому она лежала, не шевелясь, укутанная шкурами с ног до головы. По засыпанной хвоей и мхом дороге телега катилась мягко и размеренно, убаюкивая девушек, и вскоре Росья погрузилась в мирный сон.
Очнулась от громкого стука молота и не сразу поняла, где оказалась и что с ней, запоздало ощущая, что её потряхивает. Руяна, уж давно пробудившаяся, не заметив, как открыла глаза Росья, всё оглядывала что-то, и на лице её было только глубокое удивление и плохо скрытое восхищение. Что же её так удивило, неужели прибыли? Росье тоже захотелось посмотреть на город, а в том, что они прибыли в Дольну, она уже не сомневалась: гудело множество голосов, стучали звонко молоты о железо, лаяли псы, а кругом виднелись только избы, постройки сплошной стеной тянулись по обе стороны от телеги. Только девушка приподнялась на локти и попыталась сесть, желая тоже поглядеть, как вздрогнула от неожиданности. Светлокудрый мальчишка повис на борте повозки, с любопытством посмотрел на Росью голубыми и чистыми глазами, но промолчал. Она невольно улыбнулась ему, но тот по-прежнему смотрел неотрывно.
– Кши, окаянный, – замахнулась на него платком чернавка, и отрок тут же, ослабив хватку худых ребяческих рук, соскочил наземь исчез, слетел, что лист осенний.
Следом подъехал Дарко, и Росья осталась лежать на месте, не решаясь подняться, сама не зная, от чего. Скользнув взглядом, он поднял подбородок и все смотрел куда-то вперёд, а потом раздались командные голоса. Колеса застучали по подмосткам. Все вместе они нырнули под свод ворот. Сгорая от любопытства, девушка прислушивалась.
– Уже приехали,– сказал Дарко, – потерпи немного.
Проглатывая сожаление, что путь их закончился, и княжич больше не будет рядом, на расстоянии вытянутой руки, Росья только опустила взор. А в памяти вновь воскресла нелепость, которая случилось ночью, и захотелось кричать и поскорее выкинуть это из головы. Неожиданно для себя Росья вдруг поняла, что прикипела к Дарко. Она отвернулась, проглатывая подступившую горечь, сдерживая горячие слёзы и стараясь не думать о разлуке.
Но девушка слышала, что Дарко всё ещё рядом.
– Не грусти, тебе понравится здесь, – сказал вдруг он, видимо, стараясь как-то утешить. Росья вернула на него взор и застыла, взгляд его тёплых глаз потемнел. Неужели тоже не рад? Она смотрела на него неотрывно, пытаясь уловить в его голосе, увидеть в глазах хоть что-то, что могло бы её успокоить, но говорил он сухо, и смотрел с равнодушием. Знать показалось, что тоже расстроен. Ничего обнадёживающего, что желалось ей увидеть и ощутить. Значит, всё то, что меж ними было, не настоящее? Она растерянно моргнула, с усилием отвела взор, злясь на себя.
«Придумала себе всё».
Княжич верно внутренне радовался, что прибыли на место, как, впрочем, и остальные. Гридни весело переговаривались, смеялись, предвкушая мягкую постель, да горячие, сдобренные перцем щи. Выпускали и непотребные да острые шуточки, впрочем, что позволительно после долгого и трудного пути. Да и не лето на дворе, когда трава служит постелькой мягкой, а в цветущем лесу можно найти всякое пропитание. Осень – холодная, неприветливая, мокрая.
Телега, наконец, остановилась, а вот сердце Росьи пустилось в галоп, да так, что руки и ноги проняла дрожь.
Вот и приехали.
Перебарывая разгулявшееся волнение, девушка попыталась подняться, но Руяна с Дарко её опередили. Княжич ловко подхватил её за пояс, подобрав с телеги, и упорно молчал на её заявления, что она может ходить и сама. Росья быстро оставила попытки высвободиться, наконец, смогла хорошенько оглядеться. Как оказалось, они въехали в обширный двор, где вовсе не было никаких белокаменных стен, а окружали высокие срубы трёх– и двухъярусных теремов с резными дубовыми столбами на крыльцах. По верхушкам веж коньки, узорные наличники на окнах.
Княжич зашагал к высокому крыльцу, наверное, самого громадного среди всех терема, и Росья ощутила, что он шагает нарочито медленно, верно желая, чтобы она огляделась как можно лучше, как бы ни хотелось ей думать, что причина могла быть и в другом.
На порог встречать вышли женщины, все разных возрастов, были и старицы, и совсем девочки. Правда никто из них не приблизился к прибывшим, наблюдали с высокого крыльца, как княжич проносит девушку внутрь.
– Это женский двор, – внёс Дарко ясность, когда они оказались внутри, в полутёмном помещении.
Толкнув дверь, они вошли в просторную горницу со сводчатыми потолками и широкими, такими же полукруглыми окнами, которые впускали столько света, сколько Росье ни в одной избе не удавалось повидать. Здесь было гораздо теплее, чем на улице. И так просторно, что гул шагов отдавался в стенах и разносился по потолку. Здесь их окружили незнакомые женщины – помощницы и чернавки. Смотрели во все глаза, видно ничего не понимая. Дарко, не обращая на них никакого внимания, не спешил что-либо объяснить, прошёл вглубь. Росья, опомнившись заозиралась, выискивая взглядом Руяну. Та шла следом за ними, чуть отстав и всё оглядывалась, присматриваясь к новому месту.
