— Обещай, что принадлежать будешь только мне. И телом, — он погладил её по бедру, животу. — И душой, и сердцем, — ладонь скользнула на грудь, он замер, погладил шею, коснувшись подбородка, заставляя смотреть ему в глаза, такие чистые, голубые.
— Обещаю, — вымолвила она.
Он прижался к её губам, целуя медленно, томительно.
Её больше нет. Она чувствует это. Полностью растворилась в нём. Её вдруг охватывает ужас — что, если потеряет его? Она обняла его крепче. Представила это всего лишь на миг, и жизнь показалась перед Зариславой скудной, блеклой и пустой. В груди защемило.
— И ты обещай мне, — прошептала Зарислава.
— Обещаю. Я принадлежу только тебе. Весь, без остатка.
Слышать это было так невыносимо прекрасно.
Послушался грохот, кажется, хлопнула входная дверь с улицы.
Марибор напрягся, вслушиваясь. Зарислава же натянула на себя меховые покрывала, притаилась.
Раздался мужской голос снизу.
— Марибор!
Зарислава сразу узнала в нём Зарубу.
Княжич, тихо выругавшись, нехотя отстранился. Зарислава слышала шуршание, а когда повернулась, Марибор был уже одет во вчерашнее. Она любовалась каждым его движением, и сейчас, отошедший от сна, он выглядел отменно. Он медленно приблизился к Зариславе, и на лице его она прочла только одно довольство. Склонившись, он вновь поцеловал её томительно легко, и невозможно было от него оторваться.
— Князь!!
Марибор замер.
— Иди. Ты им нужен, — отстранилась Зарислава.
Марибор выпустил её, с твёрдой решительностью направился к выходу, плотно притворив за собой дверь.
Зарислава откинулась на постель, прижимая к груди меха, дождалась, когда стихнут шаги, закрыла глаза, некоторое время прислушиваясь к тишине. Руки и ноги всё ещё подрагивали, но все мышцы внизу живота, уставшие после длительного соития, были расслаблены, и Зарислава ощущала приятное томление.
Дождь незаметно для неё утих, и она слышала, как шумит кровь в ушах. Вставать не хотелось, и промозглый сквозняк, залетавший в приоткрытую створку, вынудил Зариславу спрятаться обратно под шкуры. Неожиданно вспомнила сновидение. Всё же странно, что приснилась матушка. Сделалось тесно внутри. Хотелось бы узнать о ней больше. Кем она была? Что с ней сталось? Во сне её убили. Игра ли воображения, или далёкие воспоминания пробудились в её памяти? Только и оставалось гадать.
Зарислава с досадой прикусила губу. Матушка дала бы ответы о её даре.
Проклятие!
Зарислава резко села, сбрасывая негу, заглушавшую голос её разума. Лихорадочно прислушалась к себе, но не выискала ничего особенного, чужого. Она чувствовала себя хорошо и спокойно, не было того подъёма и всплеска, который был после близости с…
Зарислава споткнулась о мысль, но поздно, её объял холод. Вспоминать доловского княжича она не хотела, особенно теперь. Пора бы его выкинуть из памяти, забыть, как и не было ничего. Вот и Марибор о нём не догадывается. И слава Богам!
Однако вместе с тем нехорошо и тесно стало внутри, и тот простор, который она познала вместе с Марибором, сузился до границ того запретного, что Зарислава обязалась не вспоминать. Опомнившись совсем, оглядела себя. Кожа загоралась, когда Зарислава вспоминала те места, где Пребран касался её, и от этого делалось невыносимо омерзительно. Выходит, она лжёт Марибору, себе, сидя тут совершенно голая в его постели. Пытаясь уйти от скверных мыслей, Зарислава задумчиво провела рукой по тому месту, где Марибор только что лежал, но легче не сделалось, внутри забушевал шквал разных чувств, и все они больно кололи её поочередно, и оставаться тут не было уж никаких сил. Поднявшись и ступая по тёплым тесовым доскам, она прошла к лавке, где оказалось её платье. Облачилась, подвязавшись тонким ремешком. Сняв с него гребень, неторопливо расчесала волосы.
"Пребран пускай останется в прошлом", — убедила она себя, отгоняя дурные воспоминания, думая о том, чем бы себя занять нынче в ненастье. И вдруг вспомнила, как Рогнеда вышивала обережную рубашку для Данияра. Вот и её пришло время. Вышить для Марибора. Да только нужно сперва раздобыть материю и нити для рукоделия.
С этими мыслями она заправила лавку и, окинув ещё раз стены, вдыхая смесь тёплых запахов, покинула княжью сторону.
В горнице она не ожидала столкнуться с Малюткой, та до этого времени сидела на лавке у окна за рукоделием. Заметив травницу, подскочила с места.
— Здрава будь, хозяйка, — поприветствовала она, склоняя голову. — Меня Пригода послала к тебе, упредить, когда ты проснешься, что ныне нужно помощниц для терема отобрать.
Зарислава раскрыла рот от изумления. Выбрать? Она? Но тут же одёрнула себя.
Марибор же при всех объявил её хозяйкой. Напомнила себе и о том, что пошла за ним не просто для того, чтобы быть рядом, а и затем, чтобы вместе создавать новую жизнь. И впрочем, ничего сложного в том нет.
— Хорошо, только переодеться бы нужно.
— Позволь проводить, — подрядилась Малюта.
Она забрала с лавки оставленный Зариславой со вчерашнего вечера дорожный мешок и выстиранную одежду, что принесла с собой. Знать управилась за вечер, успела даже высушить. Зарислава улыбнулась ей, понимая, что Малютка всё больше становится ей по душе.
— Веди, — сказала Зарислава, и жар прихлынул к лицу, выдала саму себя — за эту ночь в женском стане она так и не побывала. Но Малюта, похоже, не заметила её смущения, быстро прошла вперёд.
Вместе они отправились в женскую сторону, которая была намного сложнее по строению, нежели мужская часть. Миновав переход, где была ещё одна горница, по-видимому, для дворовых девок, поднявшись по лестнице, на этот раз длинной, они прошли башенную светлицу и оказались в просторных покоях. Здесь так же стоял горшок с истлевшими углями и заправленная шкурами лавка, не дождавшаяся своей хозяйки.
Местные и впрямь ждали их, постарались как.
Пока Малюта раскладывала вещи по сундукам, коих тут нашлось целых два, Зарислава переоделась в более нарядное, тёплое платье, как-никак ей показываться на людях в простом одеянии не резон, пусть ещё не замужняя, но хозяйка. Зарислава распахнула ставни. Сырой воздух тут же ворвался в покои, ободряя своей свежестью. Хоть и было небо заполонено серыми тучами, но внутри Зариславы переливалось радужно светило. Отсюда был виден только задний хозяйский двор, который ныне так же пустовал.
Внизу вновь послышался шум и оклики, кажется, звали травницу.
Малюта встрепенулась, быстро закрыв сундуки.
— Кто это там? — травница торопливо закрыла ставни обратно, бросилась из покоев.
Малютка не отставала. Внизу послышались быстрые почти летящие шаги.
— Зарислава!! — услышала она оклик Марибора.
Голос его был обеспокоенный и будто напуганный.
