Усмирив ярившееся дыхание, Пребран погладил по морде лошадь. Пусть живёт как хочет — не его теперь это забота.
— Ничего, перебесится и в этот раз, — он повёл животное в поводу, пересекая мост.
Стражники пустили его свободно, раскрыв ворота, не заставив долго ждать. Во дворе сновали воины, мелькала челядь — в постройках по всяким нуждам. Лошадь тут же забрал светловолосый отрок. Пребран ощутил, как внутри него колышется всё, и не было понятно, от волнения ли, или же от необузданного желания увидеть травницу. От последнего грудь сдавливало. Он на миг представил себе встречу с ней, беспокойно оглядывая башни терема. На этот раз он будет держать себя в руках. Он сможет. Должен. Иначе потеряет её. Пребран вообразил, что это случилось, и мир друг представился серым и однообразным без неё, не имеющим никакого смысла. Когда же он успел так вляпаться? С каких пор она стала для него жизнью? Пребран вновь ощутил мучительную тягу, да такую, что заныла под сердцем пустота. Будто его пробили копьём, а рана так и не заживает. Но тут его вдруг объяла тьма. Что если она уже не свободна? И тут же посмеялся над собой, всего за две с небольшим седмицы мало что могло измениться. Хотя он и слышал толки о том, что в Доловске прошёл тайный сход, о котором не знал никто, и неизвестно, кого именно старейшины судили. Но после судачили, что Волдар лишился последних воевод, и младший сын Славера Марибор пропал. Пребран поёжился. Вот и хорошо, вовремя княжич провалился сквозь землю, скатертью ему дорога. Сталкиваться с ним Пребрану с последней их встречи не хотелось. Однако нехорошие предчувствия закрадывались всё глубже в душу, разобрать их он так и не смог, и к горлу подкатил ком, от чего стало горько на языке.
Он прокашлялся и зашагал уже быстрее к крыльцу. Не покидала мысль, что отец идёт за ним по пятам, того и гляди вломятся в ворота доловские дружиннику, тогда позору не оберёшься. Не успел Пребран достигнуть лестницы, как в глубине крыльца мелькнула знакомая фигура. Радмила выскочила ему навстречу с улыбкой на устах, но когда разглядела его лучше, лицо её вытянулось и побелело. Да и он не был настроен добро по отношению к ней, припоминая её жалобу отцу на него, из-за которой Вячеслав взъерепенился на сына.
Княжич не заставил себя долго ждать, поднялся и остановился в шаге от Радмилы. Она же долго и тревожно осматривала его, а потом, наконец, произнесла:
— Что с тобой?
Сестра заметно изменилась, смягчился взгляд серых глаз, волосы, выгоревшие на солнце, заплетены теперь в две косы, на челе венчик, вышитый янтарным бисером, плечи округлились, ещё сильнее на мать стала похожа. Или, быть может, от того, что давно не видел, заметил, как изменилась сестра? Раньше-то каждый день сталкивались.
— Что случилась? — спросила она уже требовательно, поддавшись немного вперёд, вопрошающе и беспокойно смотря снизу вверх. — Один приехал? — поглядела она за спину на пустующий двор. — Никак случилось что? Не мучай, говори же, с матушкой что, с отцом?
— Ничего не случилось. Всё хорошо — в ладу они.
Радмила выдохнула.
— Ну, а с тобой что? Здоров ли ты?
Пребран глянул во двор, чернь прислушиваясь к их разговору, зевала на ходу.
— Не на пороге же говорить, — буркнув недовольно, повернулся он к ней.
— Чего мелешь, дурачок? — раскраснелась княгиня.
— Прошлый раз ты меня прогнала.
Радмила посерьёзнела.
— Ради твоего же блага, — взяв его за руку, она потянула его внутрь.
— Муженёк твой где? — спросил Пребран, оглядываясь, будто не был в княжем тереме никогда.
Горница как будто стала просторней и светлее. На столе скатерть вышитая, на лавках подстилки, набитые гусиным пухом. Пребран присел на одну из них.
— Он к реке спустился, нынче ладьи новые ставят на воду.
— Неужели собрались-таки в поход на головорезов?
Радмила сжала губы, опустила взгляд.
— Собрались, — осветила она скупо, будто не желая говорить о тревожном и наболевшем. Оно и понятно, такое пережила после дня венчания.
— Рассказывай же, что у тебя?
Радмила опустилась рядом, в ожидании смотрела большими серыми глазами.
Пребран облизал пересохшие губы. Бросив взгляд на стол, подхватил крынку, плеснул, что было, в чару. Отпил, ощущая на языке терпкий сладковатый вкус сурьи.
— Где травница?
Взгляд Радмилы разом потемнел, тонкие брови нахмурились.
— Ты опять за своё? Зачем она тебе?
— Нужна, — княжич стукнул опустевшей чарой по столу с такой злостью, что Радмила вздрогнула. — Я спросил, где Зарислава, неужели так трудно ответить?
Сестра смотрела на брата круглыми глазами. Пребран поскрежетал зубами. Он же обещал себе, что будет держать себя в руках.
— Прости, я просто устал с дороги, — повинно отвёл он взгляд. — И не спал.
— Что с тобой, Пребран? Я тебя совсем не узнаю, — после некоторого молчания вздохнула Радмила.
— Со мной как обычно.
— Отец знает, что ты уехал? — спросила она, подозрительно глядя на него.
— Не знает, — ответил он честно. — Наверное, уже ищет.
Радмила ахнула, коснувшись груди ладонью. Сестрица всегда была через меру впечатлительна и мнительна. Отцова любимая дочка.
— Так ты скажешь, или мне самому идти искать её?
— Не нужно. Ты её не найдёшь.
Воздух будто накалился, и Пребрану показалось, что дышать ему стало нечем. Он гневно сощурил глаза, чувствуя, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки.
— Как?
— Она уехала. Давно. Чуть больше двух седмиц назад.
Пребран оглох от ярости.
— Уехала? Куда? — просипел он, чувствуя, как мир рушиться вокруг, а в венах холодеет кровь.
— Не спрашивай меня, молю. Забудь о ней. Это ты из-за неё всё, да? — она тронула его руку, но он вмиг сбросил её похолодевшие от страха пальцы.
— Куда она уехала? — настойчиво повторил он вопрос стальным голосом.
Внутри раскалялась огромным жерлом ярость, не позволяя дышать. Он надеялся, что встретится с ней немедля. Он так ждал этого, и одна мысль, что она далеко, сжигала остатки здравомыслия. Пребран стал сам не свой от накатывающего свинцовой волной безумия.
