— Верно ты сказал, Заруба, — подхватил Стемир, поставив с грохотом ковш на стол.
— Чего молчишь, князь? — бросил короткий взгляд Заруба на Марибора.
Ответить было нечего. Марибор придвинул к себе скудель, влил в чару пахучего хлебного кваса.
— Смотрите сегодня в оба, нужно отобрать сперва лучших, а потом со всеми остальными нянчиться, — ответил он, отпивая из чары кисловато-терпкий квас.
Не удержавшись, Марибор снова глянул в сторону двери, но тут же одёрнул себя, начиная злиться на своё слабоволие. Да и в мужской избе Зарислава не появится.
Марибор поднялся, отставляя чару. Стемир с Зарубой подпоясались следом же.
На площадке, как и предупредил Заруба, было людно. Гоенег вместе с Трияном и Велебой находились у кострища, возносили утреннюю молитву. Двор пах сыростью — ночью был дождь. Как же спал крепко, что и не услышал. Небо по-осеннему хмурило, просыпая колючую морось, делая воздух прохладным и тугим. Чиркали небо юркие стрижи, ловя мошкару.
— Доброго утра, князь, — воскликнул Гоенег, увидев приближающегося Марибора.
Тот быстрым уверенным шагом вышел к капищу, скользнул взглядом по статной фигуре волхва, по хмурившимся Трияну и Велебе, вгляделся в их пронзительно голубые глаза. По своим внешним задаткам здоровые, кулаки что молоты, на груди при вдохе рубахи натягиваются. Братьев можно было сразу брать в дружину, не проверяя их умение в бою, но после слов волхва, что-то внутри удерживало его от спешки.
В воцарившейся тишине он повернулся к толпе. Здесь были, казалось, все мужи острога от юнцов, не достигших четырнадцати зим, до зрелых, намного старше Марибора, мужей.
Расстегнув петли налатника, Марибор скинул его с плеч, отдал Стемиру. Тот вместе с Зарубой смотрел на него с недоумением, не понимая, что задумал князь. Он и сам не думал, что поступит ныне так, толкало желание избавиться от внутреннего смятения и тяжести, да нехорошего предчувствия, что томило его со вчерашнего вечера.
Юноши заговорили между собой, зашептались, вытягивая шеи с задних рядов.
— Кто из вас первым насмелится выйти? — спросил Марибор, окидывая взглядом рослых мужчин.
На зов отозвались сразу двое. Впрочем, Марибор не сомневался, что найдутся смельчаки. Сделал шаг навстречу, оглядывая их с ног до головы.
Первый, который, верно, постарше, имел широкие плечи, покатую грудь, короткую но сильную шею. Лицо заросло недлинной бородой с проседью, волосы были светлые, ореховые. Взгляд под густыми, такими же светлыми, бровями был стальной, несокрушимый, чуть исподлобья.
— Я Балша, — представился он, — пахарь.
Марибор оторвал от него взгляд, перевёл на другого. Второй был моложе, с дымчато-тёмными волосами, подбородок вздёрнут. Хоть и рослый, но недобирал до уровня Марибора, смотрел он как бы свысока и с вызовом. Если Балша был напряжён и готов к атаке, то плечи собрата были расслабленно расправлены.
— Улеб, — коротко ответил он.
Марибор чуть отступил.
— Балша и Улеб, кто из вас держал хотя бы раз меч в руке?
Мужчины переглянулись между собой. Марибор краем глаза заметил, как за ним внимательно следит Гоенег, но вмешиваться тот пока не собирался.
Балша с обидой развёл руки.
— Так обижаешь, князь. Мы на стороже и днём, и ночью стоим.
— А что же без оружия?
Они снова переглянулись.
— Так это…
— Мы же не лясы пришли точить сюда, а на отбор. Или мне судить, насколько вы отменные воины, по зудящим языкам?
В толпе послышался рокот и даже смешки. Марибор строго глянул на поверх голов, и разом всё стихло. Отстегнув пояс с ножнами, отдал Зарубе.
— Вратко, неси затупленные. Ненароком зацеплю, а крови нам ныне не нужно.
— Я сейчас, — отозвался тот и скрылся.
Балша и Улеб только насупились, осознавая свою оплошность.
Вратко вернулся скоро с целой охапкой кованых из железа мечей. Марибор вытащил с шелестом один, другой примерил к руке — тяжёлый для его собственного веса, глянул на Балшу, протянул ему рукоять. Пахарь обхватил её широкой ладонью, покрутил. Другой меч, чуть пошире лезвием, Марибор вручил Улебу. Себе же оставил тот, который вытащил первым.
Толпа расступилась, с любопытством наблюдая за происходящим, всем хотелось видеть начинающийся поединок.
Отойдя на пять шагов, Марибор остановился, развернулся, приняв боевое положение, поводив лопатками, плечами расслабляя мышцы, разгоняя кровь, дыша свободно, окидывая настороженным взглядом противников.
Балша и Улеб встрепенулись, но наступать не решались, всё ещё сомневаясь в том, что князь и впрямь сам решил испытать их. Мужики, что оцепили кольцом сражающихся, замерли, затаив дыхания. Где-то на задворках послышалось ржание коней. Марибора не покидало чувство, что на него помимо селян, недовольного таким поворотом Зарубы, настороженного Гоенега и его сыновей, смотрит кто-то ещё, и это его на миг покоробило, однако он быстро сбросил с себя неприятное чувство.
— Ну чего, так и будете стоять? Я жду.
Балша начал обходить по левому боку, Улеб же, не теряя времени, двинулся, как уж, вперёд, замахиваясь мечом. Хитрый ход, но слишком предсказуемый. Марибор отбил упреждающий удар Балши слева, сразу отпрянул от сверкнувшего на уровне груди лезвия меча Улеба. И можно было остановить бой, потому как те уже показали себя с лучшей стороны, работая сообща. Но Марибор не остановился. Пусть другие смотрят, для чего пришли сюда.
Князь перемещался быстро, отбивая меч, и наступая тогда, когда его не ждали, истощая противников. Его движения были уверенными, чёткими, он не давал себе права на ошибку. Марибор ощущал ступнями землю, не теряя с ней невидимой связи, ускользал с хищностью зверя, наносил удары неожиданно, непредсказуемо. Противники начали выдыхаться. Сначала матёрый Балша, движения которого стали уже не такими скорыми, а дыхание – тяжёлым, удар – неуклюжим, и Марибор свободно отбивался в полсилы. Улеба же ещё держался и сдаваться, похоже, не собирался, не смотря на то, что рубаха на спине и у горла уже вся взмокла, а шаг сделался тугой, и взгляд заполонился туманом. Первым остановился Балша, сипло и надрывно дыша.
— Ты убит, — бросил ему Марибор и, крутанув мечом, ринулся в последнюю схватку с Улебой.
Князь отражал удары непринуждённо, будто делая противнику большую услугу. Улеба же, злясь, вертелся и пыхтел, как молодой загнанный жеребец, оттесняя своими грубыми выпадами толпу. Марибор настигал его неумолимо, не позволяя тому ускользать. Пора было бы и завершить поединок, после которого, верно, желающих поубавится, но среди этих круговых движений на миг вспыхнуло видение. Узнавание этого мига было столь неожиданным, что гром среди ясного неба — когда-то он точно так же бился под утренними лучами солнца, так же перед ним стоял противник с затупленным мечом.
