— Он таким не был. А ныне к пирам пристрастился.
Даромила в изумлении посмотрела на Искру. Уж не хочет ли та обвинить её во всём?
— Знаешь, матушка учила, что женщина лепит своего мужа.
Даромила, расстегнув ворот и распахнув накидку, присела на скамью, смотря на Искру неотрывно.
— Я его не узнала вчера… Мне от того больно, что он скатился до подобных поступков, — сказала она.
В глазах Искры, смотревших на неё миг назад с равнодушием, зажглись злобные огни с примесью насмешки. Вчерашнее происшествие, когда Ярополк при всех зажал чернавку, верно у всех теперь на слуху. Положение её в княжестве усугублялось.
Сердце заколотилось часто, Даромилу затрясло. Сжала пальцы в кулаки, пытаясь сохранить спокойствие, но напрасно, не получалось, рвался наружу гнев. Ощутила, что близка к срыву.
Потемневшие, ставшие тёмно-бронзовыми глаза Искры продолжали выжидающе блуждать по ней, смеясь. И сейчас она ничем не отличалась от своего брата, такая же каменная, холодная. Ошиблась в ней. Яблонька от яблони…
Много ядовитых слов бушевало внутри, но Даромила усилием воли сдержала в себе кипящий поток чувств. Уж перед золовкой она не обязана оправдываться.
Переждав затянувшееся молчание княгини, Искра заговорила:
— Я передам отцу всё, что ты говорила. В самом деле, нужно что-то решить... Не позволю, чтобы жизнь Ярополка была загублена. Но в Исбовь поеду не скоро… — Искра запнулась на полуслове.
Причина, по которой она задерживается, была ясна, как белый день — сильно же она заинтересовалась княжичем.
Княжна, повертевшись, пошла к выходу. И как только створка прикрылась, лёд хлынул по спине Даромилы, намертво заковывая душу. Она, нахмурившись, отвела взгляд, наткнувшись на подсвечник, схватила его, сжав в ледяных пальцах, замахнулась было, силясь кинуть в дверь, но застыла, дыша часто и глубоко. А затем, поставила его обратно. Надо же! Не думала, что дойдёт до такого отчаяния. Дыхание дрожало, она снова глубоко вздохнула-выдохнула. Пусть катятся все: и Ярополк, и его сестрёнка любимая, и вся Орушь. Она уже приняла решение, и всё идёт к тому, вот и пусть Искра передаёт, что видела. Но с другой стороны... Пойдёт слава чёрная, нехорошая о ней, и во всём этом безумстве жаль ей родичей, которые примут на себя всю грязь за несчастную дочь.
Княгиня опустила голову, понурившись. Нет, не доставит она такого удовольствия им, не станет ходить как в воду опущенная! Опомнившись, Даромила выпрямилась, прошла к зеркалу. То, что увидела в отражении, совершенно не понравилось ей, даже пошатнулась. Где её прежний блеск глаз? Нежный бархат кожи? На неё смотрела уставшая замученная девушка. Даромила не узнала себя. От той её прежней не осталось ничего. И когда успела так измениться? Когда её столкнули в такую яму, в которую каждый готов плюнуть?
Взяв гребень, она быстро принялась расчёсывать волосы, заплела туго. Умывшись, надела шерстяное платье оттенка нежно-бирюзового, как весенняя заводь, матушка говорила, что этот цвет ей к лицу. Накинув полушубок и шапку, Даромила вышла из светёлки. Хотелось просто прогуляться, подышать чистым воздухом. Когда она вот так в последнее время гуляла по двору и в садах? Когда стала пленницей Ярополка? Когда он возымел над ней власть? Осознание обожгло — с той самой ночи, когда она разделила брачное ложе с ним, и после, когда изнывала от боли, а он убеждал, что всё так и должно быть, и когда взял её вновь, нисколько не позаботившись о ней.
Даромила прикусила губы, сглатывая подпирающий горло ком, замедлила шаг, опасаясь встретить гостей, хотя те, наверное, уже покинули двор. Не хватало ещё столкнуться с Ярополком. Она чертыхнулась при упоминании одного его имени. Князь Оруши вынудил бояться его, она и боялась, чего уж таить от себя. Но недолго осталось. К весне её ноги уж тут точно не будет.
За размышлениями княгиня вышла на заснеженный двор, даже прищурилась от кричащей, бьющей по глазам белизны. Гости видно только уехали, покинув двор, потому как стражники закрывали ворота. Даромила даже ощутила лёгкое разочарование, где-то внутри всё же таилась надежда встретить их. Перед внутренним взором возник княжич. Его взгляд, приковавший её, когда она вышла из опочивальни мужа, бушующий и одновременно растерянный, она будет помнить ещё долго. Даромила задумалась. Появление княжича в Оруши нисколько не убавило пыл Ярополка, напротив, только больше поводов для беспричинной ревности.
Выдохнув, она скользнула взглядом по мужчинам, мгновенно выделив среди них Фанвара. Напряглась пуще. Сколько знает его, а так и не привыкла к нему. Взгляд того был тяжёлым, как молот, ум вёрткий — недаром Ярополк держит его подле себя. Приказывал тому сопровождать княгиню и следить за ней. Хоть и заслужил воин иметь такую честь, но Даромила подозревала, что с его слов Ярополк узнаёт о том, где она побывала и с кем встречалась, и явно преподносил соглядатай это не в том виде, как было на самом деле.
Почувствовав на себе взгляд, Фанвар повернулся, чуть дёрнулись в удивлении его брови, когда приметил Даромилу, быстрым шагом направился к ней.
— Княгиня желает выехать за ворота?
Та плотно сжала губы — его рядом только не хватало.
— Позволь сопроводить?
— Не утруждайся, Фанвар. Хочу тут, по двору погулять.
Несомненно, побежит докладывать к Ярополку, едва отойдёт на шаг. Ну и пусть. Даромила сошла с порога, оставляя побратима мужа, чувствуя спиной, как острые шипы негодования врезаются в спину.
Только она отошла от терема, как позади послышался хруст снега, Даромила обернулась и едва не ткнулась носом в грудь парня, что возник рядом с ней, возвышаясь. Она невольно отпрянула от него, запрыгало в груди сердце.
Видимо по её взгляду парень понял, что напугал.
— Прости, княгиня, — проговорил Богдан, отстраняясь и посмотрел виновато и так ласково, что девушка разом вспыхнула, захотелось провалиться сквозь землю, как юница какая. Не было уж тайной, что тот ловит её взгляд, ища повода для встреч.
Оправившись, Дарамила тут же заозиралась по сторонам, зная, что издали за ней наблюдают. Помнила она последнюю встречу их, как Богдан смотрел на неё тогда, а после не видела его целую седмицу. А ведь даже не подумала, что Ярополк мог и тому учинить наказание. Даромила обрадовалась — он стоит перед ней, цел и здоров. Но княгиня всё же подозревала, что досталось ему с лихвой, жалко парня.
Богдан сделал шаг к ней.
— Что ты тут делаешь? — быстро заговорила она, отходя от юноши на безопасное расстояние. — На нас смотрят, если Ярополк узнает, что ты подходил, тебе не поздоровится.
Богдан был хорош собой: тугие русые кудри, выбивающиеся из-под шапки, тонкий заострённый нос с узкими крыльями, синие, как васильковый луг, глаза, твёрдые губы, вокруг которых темнела щетина. Внезапная мысль обожгла: если после того раза так смело подошёл к ней, тогда как сильно же он желает её видеть! Даромила растерянно хлопнула ресницами. Нет, ей такого внимания не нужно. Пусть даже и небезразлична она ещё одному человеку в твердыне, только такой жертвы не надо ей. Ярополк так просто не оставит их безобидные встречи. Да и она хороша, дала слабину, подпустила близко. Не нужно было, да только как теперь поступить?
